Алкаш в борделе (сборник)

— Что касается курса сексуального воспитания, то ведь родители роптали, потому что сами многое для себя открыли, прочитав эти публикации, — возразил Чуев. — А насчет бомбы, так это сволочь Алешечкин подложил мне подлянку. Я-то ведь не пиротехник, а для него что бомба, что петарда — все едино…

— Конечно, — с ехидцей произнес Седой. — Для твоего выдающегося ответственного секретаря детской газеты Алешечкина, имевшего три судимости за изнасилование, действительно все едино…

— Между прочим, он хороший ответственный секретарь. Ты зря так над ним смеешься…

— Да Бог с тобой! Я и не спорю… Он непотопляем… Видимо, после этой неудачи вы с ним и затеяли многопрофильный проект под названием «Зеленый змий», одной из составных частей, но не самой главной, была одноименная газета для пьющих людей, — сказал Седой.

— А что, есть такая газета? — спросил я.

— В том-то и дело, что была… Проект провалился из-за таких, как ты, — ответил Седой.

— Почему? — обиделся я. — Я вот пьющий и с удовольствием мог бы ее читать…

— То-то и оно, что мог бы! Пьющие, как правило, газет не читают!

— Дело в том, что малопьющие читают что-нибудь посолиднее, а сильно пьющие — вообще не читают, — заметил Чуев. — А наша газета была для умеренно пьющих.

— Ну, таких в России почти нет! — решительно заявил Седой.

Я и Чуев молчаливо согласились с этим мнением.

— Потом у Евгеши было еще несколько проектов газет для деловых людей, — продолжил Седой, — но вся беда в том, что деловым людям не очень нравились эти газеты, а еще больше их издатели. Потом еще была газетенка под названием «Секс с Евой». Но то ли читатели уже пресытились и многое узнали за годы реформ об этом достойном занятии, то ли сексуальная мощь издателей пошла на убыль, газетка получилась квелой и вульгарной, прямо как пенис пенсионера… И вот наконец Евгений Чуев подумал о душе… Браво, Евгеша! Достойное завершение карьеры газетного издателя!

— Я устал слушать это безобразное огульное охаивание, представленное в виде лекции о новейшей истории местной журналистики, — помпезно отреагировал Чуев. — Поэтому позвольте мне откланяться…

Чуев взял свой «дипломат» с подоконника и с обиженным видом удалился по коридору. Я подумал, что в «дипломате» у него наверняка лежит бутылка коньяка.

Тут из кабинета, находящегося рядом с кабинетом главного редактора, вышел высокий мужчина лет тридцати пяти — сорока. Он был очень худ и, можно даже сказать, костляв. Он носил бороду и небольшие очки в золотистой оправе. Его голова и борода были испещрены сединой, как будто посыпаны перцем. Мужчина был одет в аккуратный костюм-тройку нежно-серых тонов, который несколько дисгармонировал с его всклокоченной шевелюрой. Засунув под мышку кожаную папку, он закрыл за собой дверь и, сверкнув в нашу сторону линзами очков, неспешно направился по коридору.

— Александр, можно вас на минуточку? — окликнул его Чуев и устремился к нему.

Мужчина остановился и подождал Чуева. Тот подошел и энергично заговорил с ним о чем-то. Александр посмотрел на ключи в своей руке, потом в глубь коридора, после чего, что-то тихо и вежливо ответив Чуеву, отправился своей дорогой. Чуев, однако, не отставал, даже оббегал своего собеседника то с одной, то с другой стороны. Так они оба скрылись в туалете…

— А это кто? — спросил я у Седого про нового собеседника Чуева.

— Это тоже достопримечательность, можно сказать, звезда нашей журналистики. Заместитель редактора нашей газеты Александр Бомберг.

— Про этого я слыхал, — сказал я. — Это тот, кто все о мафии и коррупции пишет? Иногда почитывал я его статейки. Человек приобрел на этих статейках славу борца за справедливость…

— Угу, — сказал, прищурясь, Седой. — Вместе с этой славой он приобрел еще массу приятных мелочей.

— Ты о чем?

Седой не успел ответить, так как двери лифта снова раздвинулись и из них вышел невысокий субъект с растрепанными волосами, в очках. Он был одет в серую курточку грязных тонов, в карманы которой засунул свои руки. Под мышкой он держал кожаный портфель. Мужичок, мельком глянув на нас, нырнул в кабинет главного редактора.

— Пошли, — сказал Седой, спрыгивая с подоконника. — Нам пора.

— Это что, главный? — спросил я несколько удивленно.

— Да, — ответил Седой, открывая дверь кабинета. — Ирочка, главный у себя? — спросил он у секретарши, ехидно улыбаясь.

Секретарша заглянула под стол и с ухмылкой ответила:

— Да, видимо, у себя. Проходите.

И мы вошли в кабинет главного редактора. Кабинет был квадратным и находился в торце здания, поэтому окна располагались с двух сторон. В углу стояли редакторский стол и кожаное кресло. Сам же редактор запихивал свою куртяшку в шкаф.

— Василий Борисович, — сказал Седой с порога, — это мой приятель Владимир Мальков, медик. Мы о нем вчера с тобой говорили.

— Проходите, садитесь, — редактор улыбнулся, приглашая нас к столу. — Василий Борисович Гармошкин, — протянул он руку.

— Мальков Владимир Александрович, — в ответ представился я.

— Та-ак, — протянул Гармошкин. — Так-так-так…

И принялся сосредоточенно разглядывать поверхность стола.