Алькатрас и Кости Нотариуса

Позже, когда у меня было время все обдумать, я понял, почему Бастилия поступила именно так. Она знала, что Килиман не лжет. Он был твердо намерен нас преследовать, имея навыки профессионального охотника. Скорее всего, он бы нашел нас еще до того, как мы выбрались из библиотеки.

Избавиться от него можно было лишь одним способом. Дать отпор. Прямо здесь и сейчас.

Но в тот момент все эти рассуждения обошли меня стороной. Я просто решил, что она сглупила. Хотя сам сглупил еще больше.

Когда метнулся обратно в комнату.

Глава 19

Жизнь несправедлива.

Если я не ошибся насчет вашей читательской проницательности (вы, как-никак, выбрали именно эту книгу), вы уже должны были понять это и без моей помощи. В жизни вообще крайне мало сторон, которые можно было бы назвать справедливыми.

Несправедливо, что одни люди богаты, а другие — бедны. Несправедливо, что я болтаю о всяких пустяках вместо того, чтобы продолжать историю в момент ее кульминации. Несправедливо, что я так вопиюще красив, в то время как большинство людей абсолютно заурядны. Несправедливо, что слово дифтонг звучит так классно, хотя на деле за ним скрывается довольно-таки непримечательный смысл.

Да, жизнь несправедлива. Но это не мешает ей быть забавной.

Единственное, что вам остается, — это посмеяться ей в лицо. Порой вам приходится сидеть в скучном кресле, попивая теплое какао. Порой — с боем выбираться из ямы в земле, а потом лететь сломя голову, чтобы сразиться с полуметаллическим чудищем, взявшим в заложники мать вашей подруги. А иногда и вовсе одеваться в костюм зеленого хомяка и танцевать кругами, пока другие швыряют в вас гранаты.

Лучше не спрашивайте.

На мой взгляд, эта книга должна преподать вам два урока. Второй я растолкую вам в следующей главе, а вот первый — и, наверное, самый интересный из двух — таков: не забывайте смеяться. Вам это пойдет на пользу. (Плюс, когда вы смеетесь, мне проще попасть по вам гранатом.)

Смейтесь, когда дела идут хорошо. Смейтесь, когда дела идут плохо. Смейтесь, когда жизнь настолько скучна, что в ней не остается ничего удивительного, кроме самого факта беспросветной скукоты.

Смейтесь, когда книги подходят к концу, даже если вас совсем не радует их финал.

«Это не было частью плана, — в отчаянии подумал я, врываясь обратно в комнату. — Зачем вообще составлять план, если люди ему все равно не следуют?»

Килиман активировал Линзы Морозильщика, выстрелив ими в сторону Бастилии. Она бросила рюкзак и вскинула кинжал, резанув им прямо по ледяному лучу. От удара кинжал разлетелся вдребезги, а рука Бастилии посинела. Но за время своего блока она успела подобраться к Клилиману достаточно близко, чтобы как следует зарядить ему в живот второй рукой.

Килиман ухнул от боли и попятился назад. Он в ярости рубанул мечом, опустив клинок прямо на Бастилию. Но она каким-то чудом смогла уклониться, и меч с резким звуком ударился об пол.

«Она такая быстрая», — подумал я. Бастилия оказалась сбоку от Килимана и со всей силы пнула его по ребрам. От удара он явно был не в восторге, но и отреагировал не так бурно, как я бы ожидал от обычного человека. Он был наполовину Оживленным; простым оружием такое не существо не убить. Это работа для Окулятора.

Когда я приблизился, Килиман развернулся и с силой вломил плечом в грудь Бастилии. От толчка она отлетела назад и упала на землю; рассмеявшись, Килиман поднял Линзу Морозильщика и направил ее на Бастилию.

— Нет! — завопил я. Но сейчас у меня был только ботинок со Стеклом Хватателя. И тогда я швырнул его в Килимана.

Линза начала светиться. И впервые в жизни меткость меня не подвела — ботинок угодил аккурат по Линзе и накрепко приклеился. Когда Линза Морозильщика сработала, ботинок оброс толстым слоем льда и стал заметно тяжелее; ко всему прочему лед заполнил его изнутри, и теперь ботинок нельзя было отключить, засунув внутрь руку.

Килиман выругался и затряс рукой. Тем временем я заметил, что до сих пор держу в руке конец растяжки, которой был обвязан ботинок. Решив, что смогу забрать Линзу Морозильщика себе, я дернул за леску.

Я и подумать не успел, что Килиман может дернуть в ответ. А ведь он был куда сильнее меня. От его рывка я потерял равновесие, и леска впилась мне в руку. Я закричал и ударился о землю, а мой Талант взял на себя инициативу и порвал нить прежде, чем Килиман притянул меня ближе к себе. Я одурело поднял голову; мои руки были по-прежнему обмотаны примерно десятью футами лески.

Килиман, наконец-то, высвободил руку и отбросил в сторону слипшиеся друг с другом Линзу и ботинок. Бастилия как раз поднималась на ноги. Без своего пиджака — который разбился во время крушения Драгонавта — она была не крепче обычного человека, а ведь Килиман засадил ей аккурат своим металлическим плечом. Чудо, что после такого она вообще могла ходить.

Килиман приподнял меч Кристин двумя руками и с улыбкой посмотрел на нас. Он, похоже, вовсе не чувствовал угрозы; но Бастилии это как будто придало еще больше решимости. Не обращая внимания на мои крики, она снова бросилась на чудище.