Алхимия единорога

В этот миг из глубины бара появился какой-то человек, одной рукой ухватил моего обидчика за шиворот, как тот схватил меня, другой – за брючный ремень сзади, молча пронес через бар и вышвырнул наружу. Забулдыга не вернулся, хотя довольно долго вопил с улицы, уснащая свою речь всевозможными угрозами и бранью.

Благородного героя вечера, усмирившего пьяницу, звали Адольфо Арес. Он был ни низким, ни высоким, ни толстым, ни худым и говорил с леонским акцентом. Его манера разговаривать походила на речь ярмарочного торговца; на всем протяжении нашего недолгого знакомства он тараторил без умолку. Когда наша беседа – а точнее, его монолог – приняла доверительный характер, я наконец тоже вставил словечко, спросив, чем занимается Адольфо. Тот ответил, что живет за счет жены. Я удивился, но Адольфо пояснил, что он – художник, а его жена Иоланда управляет семейным предприятием. Узнав, что из себя представляет политика (он успел побывать на посту мэра Асторги), этот человек полностью посвятил себя искусству: он пишет картины и время от времени выпускает поэтические сборники. Тем временем их семейный бизнес – мебельная торговля – расширяется: жена ведет дела не только в Леоне, но и в Мадриде, да еще в Астурии и Галисии. Судя по виду Адольфо и по его рассказам, дела шли вполне успешно.

– Так ты всегда рисовал?

– Нет, увлекся этим недавно. Я поэт, а писать картины начал четыре года назад, покинув пост мэра.

Адольфо говорил долго. Он был настолько открыт и гостеприимен, что в конце концов затащил меня к себе домой на семейный ужин. Я почувствовал себя неловко при виде детей, которые без конца вертелись, спорили и верещали. Супруга Адольфо – молодая, симпатичная, решительная женщина – пыталась их унять, а мы с Адольфо тем временем болтали о разных пустяках.

Художник даже не предупредил семью о нашем приходе. Когда мы вошли, лишь служанка что-то прокричала с кухни. Иоланда увела детей в другую комнату, после чего вернулась к нам; ребятишки больше не шумели и не ссорились.

Иоланда оказалась рассудительной женщиной и интересной, хотя и непредсказуемой собеседницей. В общем, было совершенно ясно, почему именно она возглавляет семейный бизнес. Как и следовало ожидать, наступило время расспросов и рассказов. Иоланде захотелось узнать, что за гостя привел ее муж в этот вечер. Быть может, Адольфо выпил в баре слишком много пива и поторопился пригласить спасенного им незнакомца.

Вообще-то он позвал меня поужинать, когда узнал, что я держу путь в Лиссабон и Синтру и собираюсь посетить Кинта-да-Регалейра. Услышав об этом, он слегка переменился в лице, но тогда, в баре, я не обратил на это внимания. Лишь позже, запустив аналитический сканер, который имеется в каждом из нас, я догадался, что очутился в семье масонов, что все без исключения деды, отцы и братья обоих супругов были тамплиерами или членами подобных сект.

Несомненно, эти люди пытались обрести душевное равновесие и придать смысл своему богатству, а потому укрепляли узы с себе подобными – чтобы навести глянец духовности на свою склонность к накоплению мирских благ. Но я сам не был образцом добродетели и не мог беспристрастно оценить нравственность новых друзей. На первый взгляд они просто были рады меня приветить и хотели со мной дружить, хотя, быть может, приняли за кого-то другого. Однако нет ничего недостойного в том, чтобы воспользоваться случайной ошибкой и хорошенько поужинать, ведь ужин в школе голландских монахов (которого я так и не отведал) определенно был бы намного скромнее, чем пиршество, которым я сейчас наслаждался.

Покончив с десертом, мы перешли в гостиную, где из музыкального центра неслись песни Мануэля Серрата, показавшиеся мне слегка неуместными. Иоланда тактично заметила, что, если Серрат мне не нравится, она готова поставить что-нибудь из классики, но я ответил, что мне совершенно безразлично, пусть выбирает она. Так и получилось, что Серрат служил в качестве фона, пока мы угощались ликером – «для улучшения пищеварения», как выразился Адольфо.

Эта заключительная часть моего общения с семейством Аресов придала нашему нежданному знакомству загадочный оттенок: я уже собирался объявить, что завтра мне рано вставать, как вдруг отчетливо расслышал, как Иоланда упомянула фамилию Ланса:

– Наш приятель, сейчас он живет в Лондоне.

– Не тот ли Рикардо Ланса, что служит в посольстве?

– Он самый.

– Так я же отправился в путь из его дома!

– Ты явился из Лондона?

– Да, и мы с Лансой несколько дней прожили под одной крышей. Вообще-то, когда он приехал в Лондон, я уже собирался в дорогу.

– Как тесен мир! Совсем мал. Рикардо был здесь.

– В Асторге?

– Да, на прошлой неделе. Навестил нас в конце своего отпуска, но приезжал не к нам. Он то ли кого-то здесь разыскивал, то ли у него была тут назначена встреча… Кажется, с переводчиком. Да, со старым специалистом по древнееврейскому языку, который до недавних пор жил в Толедо, а вот теперь перебрался к нам, в Асторгу.

– Ты не знаешь адреса этого переводчика? Мне бы хотелось с ним повидаться.