Алхимия единорога

Я провел ночь без сна, отгоняя круживших надо мной стервятников сомнения, которые только и ждали, когда жертва перестанет трепыхаться, чтобы спикировать на нее. Я был в полубреду, но боролся как мог. Иногда мне удавалось забыться, но большая часть ночи прошла не лучшим образом.

Я остановился в гостинице «Наследный принц» на улице Алегриа – маленьком приветливом заведении неподалеку от Байру-Алту и проспекта Либертад. В моем распоряжении оставался целый день, чтобы насладиться Лиссабоном.

Солнце уже заглядывало в мое окошко, было ровно восемь, и у меня еще имелось несколько часов на погружение в глубины моей души.

Мне вспомнилась Инес Алмейда, молодая португалка, с которой я встретился во время одного из моих лиссабонских путешествий. Девушка работала репортером на радио, нас познакомил Луиш Филипе на вечеринке по случаю своей помолвки. Я сперва подумал, что Инес – одна из манекенщиц, до которых Луиш был большой охотник; в конце концов он и женился на одной из них, по имени Фатима Рапозо.

А вот у меня с той симпатичной репортершей ничего не вышло. Я принял обходительность Инес за личный интерес, но на самом деле я ей вовсе не нравился. В таких случаях я всегда пытаюсь придумать какое-нибудь оправдание, но иногда причина очевидна: я просто не нравился ей, и все тут.

В те времена я не мог скрыть своей слабости к женскому полу, а женщины чувствуют это сразу, улавливая каждый жест, улыбку, выражение лица. Одно неверное движение, взгляд или слово могут уничтожить твой «имидж», и тогда для тебя все кончено – ты превращаешься в докучливую букашку, от которой стараются держаться подальше. На вечеринках ты чувствуешь себя чужаком, женщины обходят тебя стороной.

Один приятель советовал мне вести себя пожестче – это полезно и с женщинами и с мужчинами – и притворяться безразличным. Его рекомендации были вполне доходчивы: никогда не заглядывать в вырез платья, не отпускать известного рода шуточек, не допускать даже намека на мачизм.

«Еще можно, – говорил мой приятель, – прикинуться голубым. Тогда женщины распахнут перед тобой дверь, ты заберешься к ним в постельку, а там уж все разъяснится. Ласка и доброе отношение всех нас делают немножко голубыми – в широком смысле этого слова. Тут важно завоевать доверие, а потом уж проникай в любую щелку человеческого естества. А едва окажешься внутри, подберешь ключик к любой двери. Но кого нынешние женщины не прощают – и, кстати, правильно делают, – так это балаболов, простодушных шутников из тех, кто говорит, что думает, смотрит прямо в лицо, дает волю своим чувствам».

Это было непросто, но все-таки я позвонил Инес и предложил провести вместе утро и пообедать. Мы договорились встретиться на Праса-ду-Комерсиу – для этого ей нужно было пересечь реку на пароме.

Инес выглядела потрясающе, она замечательно расцвела в свои двадцать семь или двадцать восемь лет – а при нашей первой встрече ей было двадцать два или двадцать три. Глаза ее сияли матовым блеском. Казалось, девушка только что сделала косметическую операцию, однако все в ней было неподдельным, включая остроумие и быстроту реакции. Инес – необыкновенно чувствительная особа. Цвет ее кожи сводил меня с ума, мне нравилось смотреть, как она ест, а она слегка хмурилась и огрызалась:

– Не пялься на меня!

Прошло уже столько времени, лет пять, я о ней почти позабыл. Если бы я думал о ней все эти годы, это было бы пыткой. Вот почему теперь я смотрел на Инес как на чудо природы, и она могла бы крутить мной, как хотела. Но Инес проявляла осторожность. Искренняя радость встречи не лишила ее головы.

Пять лет назад, когда я предложил ей жить вместе (я тогда приехал к ней всего один раз, на выходные, преодолев на своей старой «вектре» пятьсот километров меньше чем за четыре часа), Инес ответила, что расстояния убивают любовь, что наша совместная жизнь невозможна и не продлится долго. Тогда мы впервые встретились без свидетелей: мой друг Луиш Филипе успел только мимоходом представить нас друг другу, поскольку на вечеринке Инес была не одна; и все-таки у меня хватило времени, чтобы поздороваться с нею, поболтать минуты три и получить номер ее мобильника и электронный адрес, а обо всем остальном мы договаривались по мейлу и по телефону.

Когда я приехал к ней, Инес пошла в мой номер в гостинице «Альфа», но этот мимолетный любовный эпизод не оставил глубокого следа ни в ее жизни, ни в моей. Теперь мне кажется – она чувствовала себя обязанной вознаградить меня за настойчивость, за галантность во время многочасовой прогулки по Лиссабону. Мы тогда перебрали спиртного, у Инес был жених, который как раз уехал из города…

Вообще-то Инес почти просила не приглашать ее подняться в номер. Я пообещал, что она будет ночевать на диване, но не сдержал обещания. Я был под хмельком и растянулся на кровати, а она прилегла на другом краю, не раздеваясь, глядя в потолок. На все уговоры Инес отвечала «нет и нет», я разозлился, надолго отправился в душ, а вернулся уже в красной шелковой пижаме. Увидев меня в этом наряде, Инес рассмеялась:

– Какой же ты волосатый!