Алхимия иллюзий

— Сделал бы, детка, непременно сделал бы, если бы он меня своей жертвой избрал. Однако он на тебе зациклился.

Задумавшись, Вика закрыла глаза. Они правы, единственная возможность избавиться от Титова, причем раз и навсегда и при этом самим не прибегая к криминальным методам, — это сделать так, чтобы он пошел на преступление, и сдать его с потрохами властям.

— А что, если мы не успеем? Если он… кого-то убьет до того, как… как его остановят? — спросила она тихо.

— Конечно, определенный риск всегда имеется, — ответил Роберт Иванович. — Однако иного выхода, боюсь, у нас нет.

— У нас? — вяло спросила девушка.

И психиатр пояснил:

— Ну конечно! Я ведь помогу вам поймать и заключить в темницу этого зверя! Вы ведь не против, милая барышня?

— Может, прогуляемся по парку? — спросила Вика, чувствуя, как гулко колотится ее сердце. Стояли майские праздники — приближались экзамены.

Титов, с удивлением посмотрев на нее, несколько подозрительно поинтересовался:

— Что это ты стала такой… ласковой?

Однако без промедления согласился на ее предложение, и они отправились в городской парк. Бредя среди мамаш с колясками, играющих детей и праздношатавшихся горожан, Вика перебирала в голове пункты разработанного совместно с Робертом Ивановичем плана.

— Знаешь, я решила, что если ситуацию нельзя изменить, то надо изменить свое к ней отношение, — заявила Вика.

Титов, наморщив бледный лоб, сверкнул арктически-ледяным взором и протянул:

— И что это значит, Вичка?

Да, в самом деле, что? Вика была против того, что навыдумывал Виталик под чутким руководством Роберта Ивановича, однако они все же убедили ее, что действовать надо именно так.

— Понимаешь, ты, конечно, человек специфический… — произнесла Вика и заметила, как напрягся Титов. — Однако у тебя есть несомненный дар!

Убивать невинных людей.

Черты лица Титова разгладились, он мягко произнес:

— Вичка, как же я рад, что ты говоришь мне такое! Ты ангел всей моей жизни, звезда моего счастья…

Он взял ее за руку, и Вика, хоть внутренне и содрогнулась, не отпихнула его руку, как сделала бы раньше. Со стороны они наверняка смотрелись эффектно: высокая, хоть и тощая блондинка, и интеллигентного вида черноволосый молодой человек с таинственным взором ледяных глаз.

Вике стоило неимоверных усилий играть эту роль, но она понимала: если уж решилась, то надо идти до конца. Однако манипулировать манипулятором было все же очень непросто.

— Да, ты такой, какой есть… И я признаю то, что ты меня любишь… Да, любишь…

— Больше, чем кто бы то ни был на свете, Вичка! — выдохнул Титов, сжимая ее руку, и Вика неимоверным усилием воли заставила себя не закатить ему пощечину: больше всего на свете ее любил Игорь.

Игорь, которого Титов хладнокровно убил.

Какое-то время ей пришлось говорить заранее сформулированные и заученные фразы, делая вид, что это ее спонтанные признания. И, о чудо, затуманенный взор Титова, его дрожащие руки, порозовевшее, обычно вечно бледное лицо свидетельствовали о том, что они избрали верную стратегию.

Титов ей поверил!

Значит, ошибался Роберт Иванович, не такой уж Виктор асексуал, раз отреагировал на ее признания — да, в чем? В любви? Нет, скорее, в восхищении его гением и его хитростью.

В совершении многочисленных убийств.

Наконец, когда уже стемнело и они гуляли по набережной, Вика решилась. Сейчас или никогда!

Титов, судя по всему, был на седьмом небе от счастья, часто говорил невпопад, заливался своим специфическим смехом и вообще вел себя как влюбленный идиот. Да он и был влюблен — в нее.

Точнее, в ту, которая сумела по достоинству оценить его талант. Талант, заключавшийся в том, чтобы убивать людей.

— Знаешь… Витя…

Она с трудом произнесла это обращение, понимая, что было бы странно по-прежнему титуловать его Титовым или ввернуть столь ненавидимое им и посему часто употребляемое Викой словцо «милок».

— Витя… — повторила Вика. — Не мог бы ты мне помочь?

— Все, что угодно! — заявил Титов, и Вика подумала о том, что он действительно готов бросить к ее ногам все, что угодно.

Точнее, труп любого человека — а то и всех людей на планете.

Да, не такой уж он и асексуал, помешанный на убийствах. Хотя речь и шла как раз об этом: об убийстве.

— Ты ведь готов ради меня на все? — уточнила Вика и сама взяла Титова за руку.

Тот горячо заверил:

— Вичка, все, что угодно! Что я должен сделать?

Девушка поняла, что он у нее на крючке. И ровным тоном, стараясь не выдавать своего волнения, произнесла коронную фразу:

— Убить для меня кое-кого…

Они долго ломали голову над тем, кого же назначить в жертвы, чтобы заставить Титова бросить все усилия на устранение этого несчастного, однако постоянно держать руку на пульсе, направлять Витюшу и в итоге непосредственно перед самым осуществлением передать его в руки правоохранительных органов.