Алхимия иллюзий

Быстро выбившись из сил и ничего не найдя (что, однако, не означало, что в квартире ничего не было), она снова покинула спальню, слетела по лестнице и ринулась на кухню.

Ее глазам предстала умилительная картинка: сын опускал в выложенный чем-то наподобие опилок террариум своего крыса, приговаривая:

— Ты, милый Витольд, император Крысюков в изгнании, но я помогу вернуться тебе на трон…

«Император», подергивая носиком, осматривал свое новое жилище, а потом, замерев посередине террариума, принялся чесаться.

— У него блохи! — заявила в ужасе Марина Ильинична. — Господи, а если у него еще и гельминты?

— Гель Минт — это злобный узупратор, который занял твой трон, Витольд, ведь так? — заявил весело Павлик.

— Узурпатор! — поправила его няня, а Вика, подойдя к террариуму, запустила в него руку и схватила крысу. Точнее, крыса.

— Мама, мамочка, что ты делаешь? — закричал в панике Павлик. — Ему же больно!

Грызуну в самом деле наверняка было больно, он отчаянно дергал лапками и пытался вырваться. Вика, чуть ослабив хватку, вынула Витольда из террариума и заявила, суя его Марине Ильиничне:

— Позаботьтесь о том, чтобы это животное покинуло мой дом. Немедленно!

Няня таращилась на грызуна и явно не знала, что делать. Павлик, уже во весь голос рыдая, повис на Вике, пребольно колотя по коленкам матери кулачками:

— Мама, какая ты злая, мама! Ты настоящий псих!

В этот момент Вика почувствовала резкую боль в пальце и поняла, что крыса, точнее, крыс укусил ее. А через мгновение еще раз.

Швырнув грызуна на стол, Вика расплакалась. Но вовсе не от укусов — боль, больше похожая на легкий укол булавкой, тотчас прошла, хотя на подушечках пальцев выступила кровь.

Сын ведь прав, она самый настоящий псих. И ведет себя соответствующе.

Ребенок бросился, рыдая во весь голос, к столу, по которому, несколько дезориентированно, бегал крыс Витольд, во время своего полета и в особенности приземления травм, похоже, не получивший, Вика бросилась за сыном, попыталась его обнять со спины, но Павлик принялся отбиваться, крича:

— Уйди! Мне не нужна мама-псих! Ты очень плохая! У меня есть мой Витольд, а ты мне не нужна!

Марина Ильинична, буквально насильно оторвав Вику от сына и оттащив ее в сторону, произнесла:

— Виктория Павловна, я вас, право же, просто не узнаю! Извините, но вы ведете себя совершенно возмутительно! Я не позволю вам обращаться так ни с сыном, ни с животным. Не хотите крысу в доме, то не надо было ее покупать. Сейчас уже поздно, Павлик к ней сразу прикипел душой. А швыряться грызунами — это для взрослой женщины просто глупо!

Просто глупо…. Ну да, а что она, собственно, ожидала от мамочки-шизоида?

Няня, вытолкав ее в зал, усадила на диван, накрыла пледом (даже ноги укутала) и принесла чашку горячего молока с медом. Вика, наблюдая за тем, как сын на кухне обустраивает жилище своего Витольда, вяло думала о том, что крыса, конечно, не виновата.

Точнее, крыс.

Разве любимую овчарку Гитлера надо было застрелить только за то, что она была всей душой привязана к своему хозяину, убийце миллионов и кровавому тирану?

Нет. Нет! Нет!

Так и подаренную Титовым крысу, точнее, крыса, тоже нельзя было считать реинкарнацией зла и вместилищем бесовщины. А ведь она на полном серьезе хотела…

Хотела убить крысу. Точнее, крыса. И только потому, что прислал его Титов.

Посидев в зале и немного успокоившись, Вика снова поднялась к себе наверх. От мужа пришло семь сообщений, и последнее, недоуменное (ведь она не ответила на шесть предыдущих, в течение последних сорока минут), гласило:

«Еду домой».

И никаких тебе солнышек, смайликов и крысочек.

Вика взглянула на часы — было почти шесть. Она снова опустилась на пол и, обхватив руками согнутые в коленях ноги, задумалась.

Быть или не быть — вот в чем вопрос? Точнее, ехать или не ехать…

Долго думать не пришлось. Конечно же, ехать она не желала, однако…

Однако Титов наглядно ей продемонстрировал, что шастает по ее квартире, как по своей собственной, и в любой момент дня и ночи может возникнуть тут — и…

И сделать все, что угодно.

И даже если они сменят замки. Установят ультранадежную сигнализацию. Переедут в секретное место.

Он их найдет. Рано или поздно. Вика в этом ничуть не сомневалась.

Найдет и…

И?..

Она отправилась в душ. Мысль о том, что Титов, не исключено, сейчас пялится на нее в тайную камеру, ничуть не страшила. Ну и пусть.

В голове у Вики крутилась та самая мысль, которую высказал тогда, еще во время событий двенадцатилетней давности, Виталик.

Бешеного койота нельзя вылечить. Его можно только пристрелить.

Пристрелить!

И, похоже, это было то самое, что ей требовалось сделать с Титовым, чтобы избавиться от него раз и навсегда.