Алхимик (сборник)

Не то что Изаак, который обожал потчевать меня рассказами о виденных им казнях, происходящих из‑за моего изобретения. Он говорил мне, что на пятьдесят миль от Каима не найти теперь домовладельца, что не прошел бы проверку балантхастом. Головы выставлены теперь не только на городских воротах, но и на широком мосту, перемахнувшем через Сулонг и соединившем Каим с его меньшим братом. Голов столько, что мэру надоели горы трофеев и он распорядился просто сбрасывать тела в реку – пусть плывут в море.

– Как Джайала? – спросил я.

– Лучше, чем ты. Расцветает наша красавица. И растет. Скацз опять не разрешил мне ее привести, но с ней все хорошо. В этом ты можешь не сомневаться. Скацз – зло, но он в восторге от твоей работы и потому заботится о нас.

– Чужие головы в обмен на сохранение наших. – Я оглядел мастерскую. – Сколько я убил людей? Сколько крови на моих руках?

– Об этом нет смысла думать. Они пользовались магией, что всегда было запрещено. Не безвинные овечки идут под топор палача.

– Не забывай, что и мы пользовались магией. И остаемся в числе смертников, спасибо Скацзу.

– Не стоит о таком думать, только с ума сойдешь.

Я посмотрел на нее с горечью:

– Я тут уже два года, и все еще не нашел спасения в безумии. Так что вряд ли найду.

Она вздохнула:

– Как бы там ни было, но теперь все пошло на убыль. Меньше стало желающих испытывать розыскные способности мэра. – Она придвинулась ближе. – Говорят, теперь он проверяет наличие средств магии только на людях слишком богатых или чересчур влиятельных. Этих он вынюхивает со всем старанием и конфискует имущество.

– И никто не сопротивляется?

– Многие пытаются, но он пользуется поддержкой. Крестьяне, живущие возле терновой стены, говорят, что наступление плетей замедлилось. Кое‑где стену даже отодвинули. Впервые за много поколений – стену отодвинули!

– Отодвинуть можно было бы на мили, если бы мэр попросту использовал балантхаст по прямому его назначению.

– Что уж об этом думать. – Она протолкнула матерчатый сверток с хлебом через решетку. – Вот. Ну поешь, пожалуйста.

Но я помотал головой и отошел, не взяв приношение. Мелочно, конечно, и я осозновал это. Но сорвать зло было не на ком. Мелочный бунт – вместо настоящего, на который мне не хватало духу.

Пайла вздохнула. Я услышал шуршание, потом ее слова, обращенные к Джаиске.

– Дай ему, когда передумает. И себе возьми. Не позволяй ему уморить себя голодом.

И она ушла, оставив меня с моей мастерской и машинами убийства.

– Не держи на нее зла, – сказал Джаиска. – Она остается с тобой и твоей дочерью, хотя запросто могла бы уйти. Старина Скацз ей не дает покоя. Пристает и пристает.

Я обернулся:

– В смысле?

Он пожал плечами:

– Пристает.

– Она такого не говорила.

– Тебе – нет. Не хочет, чтобы ты глупостей натворил.

Я вздохнул, устыдившись своего ребячества:

– Я ее не достоин.

Джаиска засмеялся:

– Никто никого не достоин. Ты их завоевываешь и каждый раз надеешься, что это навсегда. – Он протянул мне хлеб: – Мог бы и поесть, пока свежий.

Я взял хлеб и отрезал ломоть на рабочем столе. Отрезал и Джаиске. Аромат меда и розмарина – в сочетании с вонью мелии и мяты и гари от углей из очага, где плавилось стекло.

– В странном мире мы живем, – сказал я, показав на рабочий стол. – Все эти месяцы усиленно искали магию, а теперь Скацз вдруг опять требует балантхастов, уничтожающих терн. Может быть, он и правда решил снести стену зарослей?

– Ну, в каком‑то смысле, – фыркнул Джаиска. – Он вырубает в терновнике новые земли для друзей – своих и мэра. Для тех, кто им наушничает. Для любимых стражников.

– И тебе тоже достанется надел?

Джаиска пожал плечами:

– Я рядовой мечник. Знаю свое место. Не занимаюсь магией, когда охотники рыщут повсюду. Надеюсь, что мои сыновья научатся правильно махать мечом. Земли мне не нужны, награды не положены. С мэром дел не имею.

– Вот это и есть мудрость, наверное, – вздохнул я. – А я вот думал стать спасителем нашей страны.

– Терновник почти остановлен, – ответил Джаиска. – Вряд ли кто сейчас творит магию, кроме Скацза. По‑настоящему. Не могу даже припомнить, когда последний раз появлялся в городе побег терна. Это спасение – своего рода.

– Не то, на которое я надеялся.

Джаиска в ответ засмеялся:

– Как можно быть таким сообразительным с приборами и таким чертовским дураком с людьми?

– Я уже слышал это от Пайлы.

– Потому что это правда, алхимик. – Услышав новый голос, Джаиска вскочил на ноги. – Прошу прощения, если обидел, сударь.

В коридоре показался Скацз:

– Стражник, пойди займись чем‑нибудь.

– Слушаюсь, – ответил Джаиска, коснувшись лба, и вышел.

Скацз сел на освобожденный им табурет. Остановил взгляд на остатках приношения Пайлы.

– Попросил бы у тебя твоего прекрасного хлеба, но боюсь, как бы ты мне туда нитей терна не подложил.

Я мотнул головой:

– Терн слишком хорош для такой твари, как ты.