All Flesh is Grass

Behind me the tires of the truck were screaming and then there was a crash of metal, and when I heard the crash, I jumped out on the grassy shoulder of the road and had a look behind me. The rear end of the truck had slammed into my car and shoved it in the ditch and now was slowly, almost majestically, toppling into the ditch itself, right atop my car

Позади раздался визг покрышек, металлический грохот и лязг  — тут я соскочил на поросшую травой обочину и оглянулся. Прицеп врезался в мою машину, свалил ее в канаву и теперь медленно, чуть ли не величественно опрокидывался туда же, прямо на нее.

“Hey, there!” I shouted. It did no good, of course, and I knew it wouldn't. The words were just jerked out of me.

The cab of the truck had remained upon the road, but it was canted with one wheel off the ground. The driver was crawling from the cab.

— Эй, ты!  — заорал я.

Толку, понятно, никакого, да я и не ждал толку. Просто сорвалось с языка.

Грузовик удержался на дороге, только накренился так, что одно колесо повисло в воздухе. Из кабины осторожно выбирался водитель.

It was a quiet and peaceful morning. Over in the west some heat lightning was skipping about the dark horizon. There was that freshness in the air that you never get except on a summer morning before the sun gets up and the beat closes down on you. To my right, over in the village, the street lights were still burning, hanging still and bright, unstirred by any breeze. It was too nice a morning, I thought, for anything to happen.

Вокруг было тихо, мирно. На западе по еще темному небосклону метались зарницы. В воздухе та свежесть, что бывает только ранним летним утром, пока не взошло солнце и на тебя не обрушилась жара. Справа на улице еще горели фонари  — яркие, неподвижные в полнейшем безветрии. Чудесное утро, подумал я, в такое утро просто не может случиться ничего худого.

There were no cars on the road. There were just the two of us, the trucker and myself, and his truck in the ditch, squashing down my car. He came down the road toward me.

He came up to me and stopped, peering at me, his arms hanging at his side. “What the hell is going on?” he asked. “What did we run into?”

На шоссе по-прежнему было пусто  — только я да водитель грузовика, его машина наполовину сползла в канаву, придавив мою. Он направился ко мне.

Подошел, остановился, свесив руки, поглядел на меня круглыми глазами.

— Что за чертовщина?  — сказал он.  — На что это мы напоролись?

“I don't know,” I said.

“I'm sorry about your car,” he told me. “I'll report it to the company. They'll take care of it.”

— Понятия не имею,  — ответил я.

— Вашей машине досталось, уж не взыщите,  — продолжал он.  — Я доложу, как было дело. Убытки вам возвестят.

He stood, not moving, acting as if he might never move again. “Just like running into nothing,” he declared. “There's nothing there.”

Then slow anger flared in him.

“By God,” he said, “I'm going to find out...”

Он стоял передо мной, точно в землю врос и никогда уже не сдвинется.

— Надо же  — споткнуться о пустое место! Тут же ничего нет!  — сказал он.

В нем разгоралась злость.  — Нет, черт подери, сейчас я докопаюсь, что там такое!

He turned abruptly and went stalking up the highway, heading toward whatever we had hit. I followed along behind him.

He was grunting like an angry hog.

Он круто повернулся и зашагал туда, где мы налетели на невидимое препятствие. Я пошел за ним. Он глухо ворчал, точно разъяренный кабан.

He went straight up the middle of the road and he hit the barrier, but by this time he was roaring mad and he wasn't going to let it stop him, so he kept ploughing into it and he got a good deal farther than I had expected that he would. But finally it stopped him and he stood there for a moment, with his body braced ridiculously against a nothingness, leaning into it, and with his legs driving like well-oiled pistons in an attempt to drive himself ahead. In the stillness of the morning I could hear his shoes chuffing on the pavement.

Шагая по самой середине шоссе, он наткнулся на ту же невидимую преграду, но теперь он уже себя не помнил от бешенства и не собирался отступать  — он все рвался вперед, я никак не ждал, что он пройдет так далеко. Но в конце концов непонятная помеха все-таки остановила его, и секунду он стоял, нелепо наклонясь, упираясь всем телом в пустоту, и упрямо переступал ногами: как будто работали хорошо смазанные рычаги, тщетно силясь сдвинуть его еще хоть на шаг вперед. В утренней тишине громко шаркали по асфальту тяжелые башмаки.

Then the barrier let him have it. It snapped him back. It was as if a sudden wind had struck him and was blowing him down the road, tumbling as he rolled. He finally ended up jammed half underneath the front end of the cab.