Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице

…Учился на нашем курсе некто К. Немного легкомысленный, неунывающий интересный рассказчик, не без фантазии, он нравился девушкам, которые слушали его, открыв рот. Слушали и не замечали, что, увлекшись, он начинал врать, талантливо, вдохновенно. Врал он не только девушкам, но всем – друзьям, преподавателям, просто знакомым. Однако заявление на него в комсомольскую организацию подала, естественно, девушка, завороженная его речами и обещаниями и обманутая в лучших своих чувствах. Сокурсники любили К., знали эту его слабость – цветисто присочинить, сурово наказывать не хотели, а потому «бит» он был «за образное мышление».

Другой студент, П., красивый, не без таланта, но тоже большой повеса, утомлённый поклонницами, одной из них томно заявил, что он устал, что у него душа в морщинах, что он может только воспринимать любовь, а отдавать – не может. Готово персональное дело – «за душу в морщинах»! Одаренный, энергичный, перспективный Б. (впоследствии известный журналист), естественно, был на примете у кое-кого как выгодный жених. Описываемый инцидент к тому же произошел на четвертом курсе – надо было спешить! В Б. всегда ощущалась этакая затаенная мужская агрессия, а тут еще в студенческом застолье все выпили… В избытке чувств он возьми и поцелуй сидящую рядом девушку, весьма, кстати, непривлекательную. Однако, как говорят знающие люди: некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки. На этот раз явно хватило.

О, зачем он не помнил то самое «не давай поцелуя без любви»?! Она-то помнила!

– Ты меня любишь? – спросила.

– Ты с ума сошла! – возмутился он.

Вскоре комсомольцы обсуждали персональное дело одаренного, энергичного, перспективного Б. Формулировка? «За поцелуй без любви».

Это сегодня можно только посмеяться над абсурдностью подобных публичных судилищ, а тогда морально неустойчивому студенту, с образным мышлением, душой в морщинах и безосновательными поцелуями, грозила нешуточная кара, вплоть до исключения из комсомола и университета.

Ни в одном из рассказанных мной случаев это не произошло – я просто дала фон, на котором закалялись наши мораль и нравственность. Такое это было время – тогда все держалось на максимализме. Конечно, страх наказания – любви не помощник, и каждый должен держать ответ за себя прежде всего перед собой, без вмешательства коллектива. Жизненный опыт, не только собственный, убедил меня в том, что требовательность к себе, соблюдение каких-то табу лучше вседозволенности, когда поступками движет «основной инстинкт». Погружение в волшебный мир чувствований, в поэзию отношений двоих будит человеческое в человеке, придает высокий смысл его существованию, делает совершеннее. Разве сравнить это с быстрорастворимой нирваной торопливого секса?

Спорить с несогласными не берусь, но мы жили так.

…Первой большой любовью Аллы Ларионовой во ВГИКе был ее однокурсник Вадим Захарченко.

Об их отношениях с Аллой Вадим Викторович решился рассказать уже после того, как Рыбникова и ее самой не стало, в интервью газете «Московский комсомолец».

Вадим был на несколько лет старше Аллы: в институт кинематографии он поступил после трех лет учебы в Одесском мореходном училище. В начале второго семестра Алла попросила Захарченко репетировать с ней в паре – и пантомиму, и танец.

– И пошли между нами флюиды, засверкали разом. Откуда? Зачем? – и сейчас удивляется Захарченко. – Мы еще друг над другом подтрунивали: любовь, любовь… Сами шутили, а уши красные, Аллочка легко краснела. Это она меня выбрала. Выбирает всегда женщина. От нее зависит, каким будет роман, и будет ли он вообще.

Он вспоминает, как впервые увидел Аллу на приемных экзаменах – пухленькую, кудрявенькую, с румянцем во всю щеку. Плачущую – ее поначалу не хотели принимать…

– Я помню ее тонкие, пушистые волосы, которые никак не хотели укладываться, – продолжает Захарченко. – Потом, на съемках, гримеры приноровились взбивать их в высокую прическу с шиньоном, а тогда Алла сильно переживала по этому поводу. Она ведь еще не превратилась в ослепительную красавицу, из-за которой сойдет с ума весь мир. И все-таки временами в Аллочке ощущалось что-то эдакое – она словно светилась вся изнутри.

Кадр из кинофильма «Поезд идет на восток». 1947 г.

Первая роль Аллы Ларионовой

Вадим с Аллой не расставались и после занятий: гуляли в Сокольниках, бродили по Москве, ходили в кино. Им было хорошо и спокойно вместе, как может быть хорошо молодым и чистым душой людям. Они не предъявляли друг другу претензий, даже ни разу не поссорились. Это была скорее дружба, говорит Захарченко.