Алла Пугачева: По ступеням славы

Филипп, конечно, только начинает быть звездой, и хватит ли у него сил… Хотя кто сейчас не звезда? По большому счёту их у нас нет. Только я. Серьёзно говорю я единственная звезда в России и в «совке». Такая у меня должность. А Филипп? Он красивый, с голосом, музыкально образованный, фанатик сцены, артистичный. Он может что-то придумать, измениться, чтобы пойти дальше. В принципе, я про любого певца могу сказать, куда он «пойдёт». Филипп Киркоров это звезда Японии. Ещё Америки. Буйнов «француз» до мозга костей, эксцентричный, странный… У французов вообще нет звёзд. Патрисия Каас исключение взяла тем, что стала петь блюзы. Я её принимаю, но не люблю…

Филипп такой молодец, так старается. Да и любовь сделала его другим человеком. Он каждое утро говорит мне: «Ты будешь гордиться мной!» Раньше им гордилась мать, теперь жена. Он вечный ребёнок, который верит в счастье, порядочность и хочет, чтобы его любили. Женщины на него «падают» каждый день. Это факт..

Я им держусь. Это мой стержень. Если он будет меня любить так, как любит сегодня, я буду петь вечность…

Мы друг при друге. Я даже где-то стала восточной женой. Он относится ко мне так, как к женщине может относиться настоящий мужчина. В своей жизни я даже не привыкла к тому, что за меня платят, потому что мои прежние мужья были очень талантливые люди, но все без денег. Последний Женя Болдин. Тринадцать лет вместе. Он молодец, надо было вытерпеть унизительное безденежье рядом со звездой. Теперь у него все в порядке. Я на него смотрю и думаю: «Будь ты здоров!» Ему это для счастья нужно было. А мне нужен был для счастья такой, как Филипп Киркоров, который на всю Германию кричал: «Я вас люблю!» ещё восемь лет назад…

Если Филипп уйдёт от меня, то я буду завидовать той женщине, к которой он уйдёт. Хотя я верю в лучшее. Он был воспитан, как и я. Семья для нас святое…».

О беременности: «Мне размножаться надо. И я выбрала самого красивого и талантливого…».

О любви: «Когда я пою „Не отрекаются, любя“, очень счастливая сейчас в семейной жизни, вспоминаю то, что было раньше, и у меня катятся слезы. Сегодняшнее счастье для меня как платформа, на которой можно отдохнуть и спокойно повспоминать, подумать о том, как я могла выдержать все, что было…»

Об алкоголе и курении: «К алкоголю отношусь трепетно. Все лучшее, что мной написано, все сумасшедшие идеи это осуществлялось, скажем так, не без алкогольного влияния. Впрочем, и неприятности тоже случались именно от этого. И все-таки творчество внутри дома всегда было под влиянием рюмочки. Но женщине в определённом возрасте очень важно найти в себе силы, чтобы закончить с куревом и выпивкой. Я не пила три года, потом не курила полгода. Если бы не моя болезнь, которая чуть не унесла меня в могилу, до сих пор, может быть, и не пила, и не курила.

А теперь вот могу спокойно бросить. Знаю, что творится с лицом женщины, когда она перестаёт курить. Сама курю с тринадцати лет, и мне очень трудно было бросить. В первые месяцы у меня всякая гадость высыпала на лице, я была как Кинг-Конг. Потом все сошло. Моё лицо стало розовым, как лепесток. Я все краски увидела в другом цвете. И снова брошу, чтобы почувствовать это…»

О фанатах: «Иногда я доходила до такого состояния, что спокойно могла бы в мыслях кое-кого пырнуть сама. Но в жизни я никогда бы этого не сделала, потому что я верующая. Все очень сложно, ведь сумасшедших, душевнобольных людей становится все больше и больше вокруг нас. Это беда. Я уж не говорю об этих странных людях, стоящих у подъезда. Они называют себя поклонниками, а на самом деле это чистой воды хулиганы, кайфующие от безнаказанности своих действий, выливающие словесный поток угроз, грязи на мою бедную голову. Жизнь у них не удалась, и они, униженные и оскорблённые, удовлетворяют себя тем, что унижают и оскорбляют меня. Поверьте, надо иметь стальные нервы и бронированное сердце, чтобы не получить инфаркт от такого быта…»

О гонорарах: «Цена моего концерта сегодня велика, но не для всех. Кто может, тот платит. Их немного, но слава богу, что они есть. Практически благодаря этим людям я живу так, как должна жить нормальная артистка. Но, как правило, я всю жизнь иду на сцену не за деньгами, а чтобы вместе со зрителями плакать и смеяться, падать и взлетать в порыве единения душ, умирать и воскресать, чтобы, расставаясь, мы чувствовали себя обновлёнными и возрождёнными из пепла, счастливыми от прикосновения к тайне под названием „блаженство творчества“. А деньги, мне их нужно ровно столько, чтобы не чувствовать себя униженной и иметь возможность помочь хоть чуть-чуть кому-нибудь…»

О своей возможной преемнице: «Я, естественно, как все, жду пришествия такого человека, который не меня заменит, а своё принесёт, своё даст. И я тогда с облегчением скажу: „Ну, слава богу, ты пришла!“ Мне в своё время так сказала Клавдия Шульженко. Она мне не своё отдавала, а моё приветствовала…»