Алла Пугачева: По ступеням славы

Приходит Филипп в длинной шубе, в какой-то уродливой папахе размером 350 на 470 (не иначе как Юдашкин посоветовал: космические размеры безвкусицы именно юдашкинские). Он подходит и медленно снимает папаху, любя меня. У нас на тот момент сложились очень хорошие отношения, он наговорил поэтому в интервью там такого… Конечно, Пугачёвой, которая начала менять облик Киркорова, этот текст показался ужасающим. Она говорит: «Этот текст не пройдёт. Вы не согласны?» «Я не согласен». Она берет и разрывает этот двадцатистраничный труд. Прямо рвёт пополам, потом берет, бьёт меня по лицу бумагами и уходит. И в этот момент я понимаю задним чувством, что сейчас я совершу святотатство. Зато, с другой стороны, уже никогда и никто не станет унижать меня в этой среде. Потому что будут знать, что лучше меня не трогать психопат. Я поднимаю медленно, как в стоп-кадре, рукопись и швыряю ей листки в лицо. (Далее следовала фраза, из-за которой, собственно, Пугачёва и подаст на журналиста в суд и которую я опускаю. Ф. Р.). Я сопровождаю эту сцену такой тирадой: «Вы думали унизить мальчика, которого никто не знает, который пришёл сюда с одним намерением, просто чтобы ваш импотентный супруг подписал эту рукопись!»

И тут я испугался. Бумс! Началось такое! Я уже не помню, что было дальше, но я удивился, что меня не избили вусмерть. Я как-то оказался на улице, и испуганный Вася Кудрявцев, выбегая на улицу, кричал: «Быстрее, глушанут, глушанут». Мы бежим, и Вася говорит: «Какой же ты урод, ты ударил Аллу». Мы зашли в метро, и он произнёс: «Как ты классно сделал! Наконец-то. Я всем расскажу». В редакции он начал звонить всем подряд и рассказывать между прочим, что Отарик отметелил Аллу. Люди переспрашивали: «Что сделал Отарик?» «Побил Аллу». «Как?» «Можешь себе представить, ударил ногой в пах». Второй вариант у него был, что я достал перочинный ножик. Потом он сказал фотографу Сергею Берменеву, что она упала и я добил её. В студии «Союз» любимая мной Алена Михайловна сказала: «За что ты поставил ей синяк?»

Я не противоречил ни одной версии, но считаю, что меня нужно кастрировать…»

На следующий день после выхода передачи в эфир Пугачёва пришла в клуб «Метелица», где проходила презентация нового альбома группы «А-студио» под названием «Нелюбимая». В тот вечер там собрались Борис Краснов, Леонид Парфёнов, Валерий Меладзе, Владимир Пресняков-младший, Игорь Саруханов, Александр Маршал (Миньков), Мурат Насыров, Леонид Агутин, Галина Романова и др. От журналистского цеха там присутствовал Отар Кушанашвили. Однако его пребывание в клубе было недолгим. Как только Пугачёва разглядела его в толпе гостей, она тут же поднялась со своего места и громогласно объявила, что Кушанашвили не журналист и ему не место в приличном обществе. «Если он останется, то тогда уйду я!» заявила певица. Поскольку подавляющая часть публики была на стороне певицы, журналист счёл за благо не нагнетать обстановку и покинул пределы увеселительного заведения.

Алла Пугачёва 96

«Осенние листья» (Б. Мокроусов М. Лисянский).

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: ВОЗВРАЩЕНИЕ

1997

ЯНВАРЬ

В новогоднюю ночь самым смотрибельным телепроектом стали «Старые песни о главном-2» (его смотрели 48,2% зрителей), в котором состоялось частичное возвращение Аллы Пугачёвой на эстраду. Вернее, пока только на телеэкран. Как мы помним, в этом проекте она спела песню «Осенние листья» любимую песню не только своей мамы, но и миллионов бывших граждан Советского Союза.

Для Пугачёвой год начался… с объявления войны жёлтой прессе. Как мы помним, накануне Нового года в телевизионном эфире её публично оскорбил журналист Отар Кушанашвили, что окончательно переполнило чашу терпения певицы. В начале года Киркоров официально заявил, что его супруга собирается подать в суд на журналиста. «Это уже не журналистика, это просто преступление какое-то», сказал Киркоров. Сама певица в интервью радиостанции «Радио Максимум» (от 7 января) заявила следующее: «Могут сказать и должны сказать: „Наконец-то Пугачёву задело“. Но кто-то спросит: „Неужели вы не выше этого?“ Нет, на данном этапе я не выше. Я готова опуститься до этой низменности и грязи, чтобы уничтожить в зачатке гниду, пока она не стала вшой…

В эстраде всегда присутствовал душок скандальности, но сейчас это уже не душок, а вонища и грязища, когда хабальство выдаётся за смелость, хамство выдаётся за моду. Бульварная пресса существовала всегда, по долгу своей профессии вынюхивая слухи и плетни, но основанные все-таки на фактах, реальных фактах. И дело не в конкретной передаче и не в конкретном человеке, а в целенаправленной агрессивной дебилизации общества, когда льющаяся с экрана и газетных страниц безнаказанная ложь настраивает нынешних 13 15-летних на волну морального уродства. Я никогда не отделяла себя от своего народа, от общества. И если никто не собирается его защищать от этого морального гноя, то начну я…