Аллах не обязан

В смысле семейных связей и родства Оника была сестрой-близнецом Сэмюэла Доу. В те времена, когда готовилось восстание коренных жителей против афроамериканцев, она промышляла на панели. (Когда про девушку говорят, что она промышляет на панели, это означает, что она шляется по улице и занимается проституцией). Тогда ее звали Оника Докуи. После победы восстания брат назначил ее сержантом либерийской армии, и она обзавелась новой фамилией. Теперь ее звали Бакли, словно она была афроамериканкой. Что ни говори, а в Либерии быть афроамериканцем считалось престижным. Это было почетное положение, гораздо лучше, чем у коренных жителей, чернокожих негров-туземцев.

Вернувшись из Ломе, с конференции глав государств Западной Африки, Сэмюэл Доу назначил сержанта Бакли лейтенантом и прикомандировал ее к своей личной охране. После неудавшегося заговора гио Сэмюэл Доу назначил ее майором президентской гвардии. А после смерти Сэмюэла Доу, после того как Сэмюэла Доу разрезали на куски, Бакли назначила сама себя генералом и начальником над районом Санникели. Так что генерал была женщина смышленая, она не позволяла мужчинам, этим отъявленным уйя-уйя, вылизывать подливку со дна своей канари. Валахе!

Генерал Оника была женщина небольшого роста, волевая и энергичная, словно коза, у которой забрали козленка. Она лично присматривала за всем, повсюду появлялась со своими генеральскими нашивками и "калашом". Носилась на внедорожнике, набитом вооруженными до зубов телохранителями. Управление районом было построено по семейному принципу. Текущие дела Бакли доверила своему сыну. Сына звали Джонни Бакли Доу. Он был полковником и командиром самого опытного и обстрелянного полка. У Джонни Бакли Доу было три жены. Все три были майорами, и им были поручены три самых важных участка: финансы, тюрьмы и маленькие солдаты.

Ту, что ведала финансами, звали Сита. Она была из народности малинке, или, по-афроамерикански, мандинго. Раз в три месяца она взимала арендную плату с золотоискателей. Она была мусульманка, но человеколюбия в ней не было ни на грош. Она считала, что старатели, работающие без разрешения, - это воры, которые воруют у нее землю, она сажала их в тюрьму, и по субботам их приговаривали к смерти. Их расстреливали, а она громко смеялась.

Женщину-майора, которая управляла тюрьмами, звали Монита. Она была протестантка, отличалась человеколюбием, и сердце у нее было золотое. Она кормила задержанных, которым полагалось сидеть голодными. Она доставляла удовольствие тем, кому оставалось жить всего несколько часов. Аллах видит такие дела и вознаграждает их у себя на небе.

Ту, что командовала маленькими солдатами, звали Рита Бакли. Рита Бакли любила меня недозволенной любовью. Она называла меня сынком григримена Якубы, и сынок григримена получал все, что хотел, и мог позволить себе все, что хотел. Иногда - чаще всего, когда Бакли куда-то уезжал, - она приводила меня к себе, потчевала меня каким-нибудь вкусным блюдом своего приготовления (потчевать - значит угощать кого-то, кому хотят сделать приятное). Я наедался досыта, и все время, пока я ел, она повторяла:

- Бирахима, малыш, ты красивый, ты милый. Ты знаешь, что ты милый? Ты знаешь, что ты красивый?

После еды она всегда просила меня раздеться. Я раздевался. А она нежно, очень нежно гладила мой бангала. У меня вставало, как у осла, и я все время шептал:

- Если бы нас увидел полковник Бакли, нам бы не поздоровилось.

- Ничего не бойся, он далеко, - шептала она в ответ.

Она покрывала поцелуями мой бангала, а потом заглатывала его, как змея заглатывает крысу. Она превращала мой бангала в зубочистку.

Я уходил из ее дома, весело насвистывая, до отвала наевшийся и довольный. Ньямокоде (паскудство)!

Санникели - большой приграничный город, в окрестностях которого добывают золото и алмазы. Несмотря на межплеменную войну, приезжие перекупщики, пренебрегая опасностью, добирались до Санникели, прельщенные невероятно низкой ценой на золото (пренебрегая опасностью - значит сильно рискуя, а прельщенные - значит привлеченные). В Санникели все подчинялись генералу Бакли. Генерал Бакли была властелином над жизнью и смертью всех, кто находился в Санникели. И она охотно употребляла эту власть. Даже злоупотребляла ею.

В Санникели было четыре района. Район коренных жителей, район иностранцев; эти два района разделял рынок, где по субботам расстреливали воров. На другом конце города, у подножия холма, жили беженцы, а на холме располагался военный лагерь, где жили мы. Вокруг военного лагеря торчали колья с насаженными на них человеческими черепами. Так положено при межплеменных войнах. Вдалеке за холмами, на равнине, - река и золотоносные шахты. Всю эту местность охраняли маленькие солдаты. Шахты и река, где промывали руду, - это было нечто, сплошная суета и возня. Я не буду их вам описывать, потому что я уличный мальчишка и делаю что хочу, и плевать мне на всех. Я расскажу о представителях золотодобывающих компаний, настоящих хозяевах шахт и всей округи.