Аллоген. Книга третья. Коллаборационисты

– Клубни праги, как и земной картошки, растут под землей, только ее ствол несколько метров в длину, – продолжил ликбез Виктор: – и там, на стеблях обитают зиу, которые, тоже являются паразитами. Так-то они жрут стебли, но как только предоставляется возможность попробовать белковой плоти, они сразу же становятся плотоядными. Что бы их собрать и запускают сборщиков зиу ходить абсолютно голыми между стеблями праги. Пока они там гуляют, зиу залазят в живые организмы и начинают его пожирать. Потом их извлекают из организма сборщика и высушивают в специальных камерах. Чем дольше в живой плоти находится зиу, тем он считается лучше. Но есть один нюанс, что чем дольше он находится внутри сборщика, чет глубже он проникает. Чем глубже проникает, тем сложнее его достать. Соответственно сборщик зиу со временем погибает от множественных раневых каналов, оставленных после извлечения паразитов.

Юра немного помолчал, обдумывая, что в случае чего Салават долго не протянет на этих плантациях, и уже обращаясь к Настет, спросил:

– Ты действительно хочешь оказать сопротивление архонтам или ты это сказала, что бы Барсет достал тебе корабль?

– Когда я была маленькой, мой отец, вместе со мной отправился к хармозельцам, что бы представители миров саламексов стали их союзниками. Он договорился, что мы откроем межгалактический рукав между их галактиками и нашими, для того что бы их флот внезапно смог атаковать архонтов и уничтожить основные силы вместе с крейсером «Катарсис». Но кто-то нас предал, и наш корабль был захвачен архонтами при выходе из туннеля на перекрестке рукавов. Захватив нас, они уничтожили почти всех за исключением меня и еще нескольких десятков саламексов, с которыми я и попала на вашу планету во время их экспедиции.

– И ты думаешь, что сможешь возглавить сопротивление? – вмешался Виктор.

– Саламексы пойдут за мной, потому что я последняя наследница сехмет. Находясь возле сехмет, обладающего анкхом, саламексы получают постоянную подпитку энергией ка. Благодаря силе ка рождаются здоровые дети и живут саламексы намного дольше. Если род сехметов прервется, рано или поздно мой народ погибнет.

– Вопрос, только в том, не выдаст ли нас этот хитросделанный саламекс, – высказал свое мнение Виктор.

– Не выдаст, – ответила Настет и, немного помолчав, добавила. – Я обещала ему, что стану его женщиной…

В куполе лага повисла недоуменная тишина. Юра был так поражен услышанным, что у него отвисла челюсть. Даже Савитар забыл про то, что он хочет есть.

– Смело, – наконец произнес Виктор и резко направил лаг на нижние транспортные потоки, держа курс к уродливому широкому трехэтажному ангару, примостившемуся среди красивых жилых зданий, мерцавших разноцветными сигнальными огнями.

Это был склад бывших в употреблении запчастей барыги, у которого, немного поторговавших, Виктор при поддержке Савитара, который исправно наступал ему на ноги, видя, что тот подсовывает бракованный товар, приобрел необходимые панели.

Таскать панели в лаг пришлось Салавату и Юре только вдвоем. Алексич, держа Савитара на поводке, лишь покрикивал на них, пока они носили широкие, но тоненькие как стекло, запчасти и складывали под ноги к Настет.

Наконец запчасти были загружены и Виктор, пообнимавшись на прощание с барыгой – жирным и старым селмом, одетым в синюю тунику архонтов, запрыгнул в лаг и сообщил:

– Нормально сэкономили, так что еще можно и в баню зашвырнуться.

– В баню? – удивленно переспросил Юра. – Я считал, что тут на Вагласе воды просто попить дорогое удовольствие, а тут – баня.

– Ну, не совсем баня, но что-то вроде этого. У меня тут знакомая одна держит лучшую баньку в городе, так что по блату помоемся почти задаром, – предвкушая удовольствие, пояснял Виктор. – Аленка, баба хорошая, только дура…Бестолковая…И деньги очень любит…

– А…а…а…, хотел задать вопрос Юра, но Виктор сам ответил ему по поводу сомнений насчет блата:

– Жила она со мной раньше…

Глава9

I

Алена родилась в середине восьмидесятых годов двадцатого столетия, в небольшом белорусском городке в семье бухгалтера и военного. У нее был старший брат, который как-то с детства считался непутевым, поэтому вся любовь родителей доставалась ей. Брат видя, что ей чуть ли не «дуют в попу» с двенадцати лет начал прикладываться к бутылке, став, к своему совершеннолетию профессиональным алкоголиком. Сама же Алена, избалованная родительским вниманием, как только у нее началось половое созревание, начала писать романтические стихи и мечтала о принце на белом мерседесе, который увезет ее из этого болота в столицу.