Аллоген. Пенталогия (СИ)

Дальше началось кровавое месиво. В салоне оказалось еще трое созданий, которые в миг просто изорвали в клочья своими руками еще шестерых бойцов. В живых оставались только Лао и Айдамир Рашидович. Одно из созданий вцепилось зубами в правую подмышечную впадину Лао, с легкостью перекусив фиксаторный рычаг кресла, предусмотренный как ремень безопасности. Лао почувствовал, что его кровь в невероятной быстротой уходит из тела прямо в рот чудовищу. То, что он был левша, и спасло ему жизнь. Будучи заблокированным в кресле фиксаторами в полулежащем состоянии, он не мог дотянуться до серпа, висящего у него на поясе. Тогда он левой рукой выхватил длинную декоративную шпильку из волос головы Шарлин, мастерски изготовленную вручную городскими умельцами из рогов оленя, и воткнул созданию в ухо. Заколка вошла как в яблочный пирог и, не встретив какого-либо препятствия, с хлюпаньем вышла с другой стороны головы. Создание издало низкий свист, неприятно резанувший по барабанным перепонкам, и, закрутившись на месте, упало в ногах Лао в конвульсиях. В это время оставшиеся две серые твари, как пиявки присосались с двух сторон к Айдамиру Рашидовичу, и Лао прямо видел, как тот бледнеет на глазах от потери крови. Умирая, он ногой дотянулся до консоли управления и активировал функцию экстренной эвакуации. В тот же миг кресло Лао закрылось прозрачным защитным латексным кожухом и его выбросило из салона на несколько десятков метров позади танка. Еще несколько секунд его по инерции несло как мяч от одного дерева к другому, а потом раздался взрыв, придавший его кожуху еще большое ускорение. Освободившись от плотных объятий кожуха, Лао наблюдал зарево огромного пожара в том месте, где еще несколько минут назад находился танк. Айдамир ухитрился запустить процесс самоуничтожения, тем самым дав возможность Лао спастись.

Потом был многодневный переход по тайге до города. Передвигался Лао по ночам и питался только подножным кормом, потому что кроме серпа у него из оружия ничего не осталось.

Эту историю Юра слышал из уст первоисточника, потому что был приставлен к Лао наблюдать за его самочувствием и поэтому он присутствовал на совещании совета, где это все рассказал единственный выживший очевидец. Во время этого повествования Юра так живо представлял себе картину произошедшего, словно он тоже там присутствовал и даже почувствовал ледяное покалывание в затылке, когда Лао дошел в истории до момента появления чудовищ в салоне танка.

Теперь стали понятны слова представителя Озерска о том, что передвигаться по земле очень опасно. Осталось только не понятным, почему кровососы из-за реки не приходят на их территории и земли акремонцев. Выяснять этот вопрос никто не собирался и на совете было решено, что Озерск скорее всего, уничтожен кровососами, так как его представители в любом бы случае вышли на связь с ними. Тогда было принято решение вылазки по изучению прилегающих территорий в сторону реки, за которой погиб отряд Айдамира, прекратить и усилить дозоры на случай нападения кровососов, про которых рассказал Лао.

Не верить ему оснований не было и все сомнения отпали, когда члены совета воочию увидели раны на его подмышке, оставленные зубами чудовища. Сотни тоненьких отверстий в теле не хотели заживать и постоянно гноились. Просроченные антибиотики, хранившиеся на складе, были бессильны против инопланетных бацилл. Скорее всего, Лао бы умер, но Давиду, тщательно изучавшему в лаборатории нагноения с его ран, удалось синтезировать новый вид препарата, который в течение недели поставил его на ноги. Единственным побочным эффектом препарата явилось то, что он почти убил печень Лао и тот сам по себе, будучи с легким желтым оттенки кожи, превратился в человека цвета осеннего листа.

III

— Стою я на вышке ночью, — разглагольствовал Дима: — и чувствую как ледяной мороз пробирается по коже. Смотрю я в лес, а там вдалеке какие-то тени мельтешат. Я, конечно, не растерялся, а вот Генрих, хоть он и старый воин, а в штаны наложил.

— Не мог Генрих в штаны наложить. Я с ним во многих вылазках был и столько акремонцев мы с ним положили, что не счесть, — усмехаясь себе в усы, перебил рассказ Димы Альбо.

— А в тот раз испугался, а я нет. Стою и думаю, что надо тварь подпустить поближе. Смотрю, а она все ближе и ближе и от дерева к дереву. Я стою: «Не брат, подойди ка ты поближе». У меня в руках только автомат был и нож за поясом. Пока Генрих стоял и думал, что делать я подпустил тварь почти к самой вышке и дал в нее рожок пуль, а ей хоть бы что. Тогда я схватил нож и кинул в нее. Клинок твари прямо в глаз и она с ним в глазу убежала. Вот теперь без ножа хожу.

— Странно, — сказал Альбо: — а мне Генрих рассказывал, что ты с перепугу на посту весь боезапас в ежа выпустил, а потом стоял и ножом ногти чистил, а когда Генрих вернулся с обхода, ты с перепугу нож и уронил в кусты, а потом его найти не смог.

— Не так все было. Придумывает твой Генрих, — начал пучить глаза Дима.