Альманах “ДВА ПУТИ”

   А если радуга вдруг исчезнет,   Бледнея, спрячется в синеву, —   Я с ней погибну в лазурной бездне   Иль в мир надсолнечный уплыву!

“С дождем и ветром борются березы…”

   С дождем и ветром борются березы.   На крыше мокрой — желтые листы.   Еще души невыплаканны слезы,   Еще живут измятые цветы!

День сердится, как взбалмошный ребенок.Так рано, бедного, уводят спать!Дождь ввечеру становится так тонок,Что можно в парке сумрачном гулять.

   Блуждаю в парке. Думаю о дальней.   В сырой траве боровичков ищу   Иль на песке — задумчиво, печально —

   Все то же имя палкою черчу.

ОСЕНЬ

Была в тот день светлей и шире даль,В тот день упал увядший лист кленовый…Он первый умер — дымчато-лиловый,Весь нежная, покорная печаль…   Он падал медленно; мне было больно.   Он, может быть, не знал, что упадет   И в тихий, слишком тихий день умрет —   Такой красивый и такой безвольный…

СОНЕТ

Безоблачная высь и тишина…Голубоватый снег; оцепененье;Ветвей немых узорное сплетенье —Моя страна — волшебная страна.   Когда в снегу сияющем она   Стоит как серебристое виденье —   Душа в таинственное влюблена,   В душе покой и кроткое смиренье.

“Березка стройная под дымкой снежной,Ты заколдована, скажи, навек?Наверно, девушкой была ты нежной…”   “Ты, елочка, устала? Давит снег?   Ну погоди, я осторожно сброшу   С ветвей поникших снеговую ношу…”

“Я незнакомые люблю вокзалы…”

Я незнакомые люблю вокзалы,Люблю вагоны дальних поездов.Свист паровоза — властный зов.Ночь. Мелкий дождь. Спешу я, запоздалый.

И в полночь вновь у чуждых городовВхожу один, взволнованно-усталый,В пустынные, тоскующие залы,Где нет в углу знакомых образов.

Люблю вокзалов призраки: печаль,

Прощаний отзвук, может быть, обманы…Зеленый луч кидает семафор;

Газ бледен; ночь черна; безвестна даль.Там ждут, зовут, тоскуют великаны.Но будет миг: метнется алый взор.

“Вечный ужас. Черные трясины…”

Вечный ужас. Черные трясины.Вопль, исполненный тоски ночной.Бегемота с шеей лебединойСилуэт над лунною водой.

Тех существ — чудовищ без названья —Кто тебе позволил пережить?Кем тебе дано самосознанье,Белый зверь, умеющий грешить?

Может быть, я эту знаю тайну:Поутру, бродя в лесной глуши,

Острый камень ты нашел случайноИ впотьмах младенческой души

Боязливо, как слепой, пошарил,Камень прочно к палке прикрепил,Подстерег врага, в висок ударилИ задумался, когда убил.

“У мудрых и злых ничего не прошу…”

У мудрых и злых ничего не прошу;   Гляжу, улыбаясь, в окноИ левой рукою сонеты пишу   О розе… Не правда ль, смешно?

И все, что написано левой рукой,   Весенним прочтут вечеркомКакой-нибудь юноша с ватной душой   И девушка с ватным лицом.