Алмазные нервы

– Насколько мне известно…

– Нужно. – Поставил точку Антон. – У меня есть очень неплохие связи в оружейных точках. Сегодня к вечеру у вас будет команда и необходимая амуниция. Хм… И передайте Илье, что к моменту операции… Пусть он свяжется со мной по этому поводу. К моменту операции мы постараемся, чтобы вокруг не было… эээ…

чтобы государство проводило политику невмешательства и вообще, по возможности, занималось своими государственными делами, которых у него в достатке. Мы поняли друг друга?

– Думаю, да.

– Это хорошо… – сказал Антон тихо. – Это очень хорошо. Передайте Илье, что все будет в порядке. Спасибо вам, Артем. Вы нам очень помогли.

Когда двери за этим странным молодым человеком закрылись, Антон крутанулся в кресле. Встал. Подошел к огромному окну и сказал со странной интонацией в голосе:

– Если государство не может, наконец, разобраться с иностранной криминальной интервенцией, то это должны сделать мы. – И он улыбнулся. Помолчал и сказал, глядя на город сверху: – Эй, скоро будет очень шумно!

Когда я подошел к нашему фургончику, Таманский откровенно посматривал на часы.

– Ты хоть с пользой провел время?

– Да… С интересными людьми общался, – ответил я и, взяв в руки «беретту», спросил: – Куда там дальше?

Костя ничего не ответил, а только толкнул Габбера в спину, и мы тронулись.

35. Константин Таманский Независимый журналист. 34 года

Как я и думал, эти ребята разыгрывали свою карту. И делали это показательно нагло, ничуть не скрываясь. Тройка-Илья решил пригласить наконец своих мордоворотов из подмосковной на помощь. Что ж, пусть приглашает. Больше народу – веселее. Пусть японцам икнется. Сейчас я был готов подписать договор с дьяволом, не то что с Тройкиными патронами. К тому же все, что я о них знал, меня ничуть не коробило: делают люди свои дела как могут, только и всего.

Не вышло бы внутренних разборок прежде чем следует. Вон как Артем на киберов зыркает… Да и стоило Лота помянуть, его чуть не стошнило.

Знает, что ли? Ладно, потом спрошу. Если не забуду.

Я даже не сразу заметил, что фургон опять остановился. Крот посмотрел на нас, словно на группу умственно недоразвитых ребятишек, которых он привез на экскурсию, и сказал:

– Второй адрес. Я так понимаю, наша помощь требуется.

– Почему?

– Ментовский дом. Тут охрана. Охрана пустяковая, но все-таки…

Я пожал плечами – а зачем, собственно, я их вызывал? Пусть поработают чуток.

Габбер остался в машине, вернее, выбрался из кабины и принялся ковыряться в двигателе. То ли маскировался, то ли у него и впрямь что-то там барахлило… Судя по виду фургона, вполне могло.

– Так, ждите. Сейчас охрану уберем, – сказал Крот и исчез в подъезде.

Безмолвный Грифон устремился за ним, но уже через минуту высунулся обратно и сделал приглашающий жест. Внутри, за стойкой, свисал с вертящегося кресла милиционер, автомат валялся на полу. Второй милиционер сидел на полу возле отопительного радиатора, к которому Крот и пристегивал его наручниками. Быстро работают боевики Лота, ничего не скажешь. Интересно, на кого потом это происшествие спишут?

– Смена когда, мясо? – спросил Грифон того, что был за стойкой.

Милиционер открыл один глаз и сказал:

– Через двадцать минут, бля…

– Чудно. – Грифон еле заметно щелкнул его пальцем где-то за ухом, и милиционер вырубился.

Мы поспешили вверх по лестнице, широкой, покрытой коричневым шершавым пенолом, отлично скрадывающим шаги.

Спрогис брился. Когда дверь, неожиданно хлипкая для ментовского дома, вылетела вместе с обломками пластикового косяка, он стоял перед зеркалом и накладывал на щеки розовый крем-депилятор. Облачен господин полковник был в стильные боксерские трусы в клеточку, но при виде нас ничуть не испугался. Он спокойно продолжал намазываться кремом, только кивнул мне по-приятельски.

Крот, который и высадил дверь, обернулся ко мне:

– Этот?

– Этот. Погуляйте пока в коридоре, посмотрите, чтобы никто не влез, – велел я.

Крот молча вышел, Мартин и Артем сделали небольшую паузу, но тоже удалились.

– Дверь зачем сломали, блин? – спросил полковник, завинчивая тюбик.

– Привычка у людей, – ответил я, не опуская «беретту». В трусах-то он в трусах, но мало ли что выкинет. Мужик крепкий, брюхо не свисает, мышцы те еще, видать, биостимуляторы принимает и в зале работает регулярно.

– Плохая привычка, дурная. Наказывать надо, блин, за такие привычки. А ведь зря мы вас тогда, господин Таманский, из Магадана-то ослобонили.

– Да вам, Зигфрид, нужно мне тапочки целовать за щедрую информацию. Король Махендра, покойник, вас на том свете ждет не дождется. Сколько иен вам перепало от Тодзи?

– Ой, как глубоко вы зарылись! – изумился полковник, деловито поглядывая на часы. – Ах, ах, я ж так совсем опоздаю! Ммм… Секунду, я должен стереть крем. У меня очень чувствительная кожа.

И Спрогис протянул руку к висящему возле зеркала белоснежному полотенцу.

Р-р-ах!

Зеркало осыпалось вниз, Спрогис отшатнулся. Полотенце сползло, продемонстрировав наплечную кобуру с торчащей из нее изящной рукоятью.

– В следующий раз выстрелю в вас, – предупредил я.