Алмазный город

Внезапно он вспомнил Чёрного Пашу, и стыд облил его с макушки до пят! Строит из себя героя, а до сих пор панически боится обычного бандита. Подумал и поправился: необычного!

Если ему самому удастся избавиться от страха, он сможет научить этому других. Наверняка общество будущего – это сообщество людей, свободных именно от страха! Вот над чем стоит работать и для чего нужно жить.

Он заснул с легким сердцем человека, бесповоротно принявшего решение.

Проснулся Ян от монотонного пения и, ещё не открывая глаз, понял: случилось нечто, из обычного ряда событий выбивающееся. Общежитские исполняли "Песнь каменного топора", ненормальное детище Поэта. Студенты исполняли её охотно, потому что слова было знать необязательно. Текст "Песни" постоянно менялся в соответствии с происходившими событиями, Поэт солировал, а остальные должны были подхватывать лишь припев: "Хой-йохо-йох-хохо".

Итак, Поэт в длинных чёрных трусах, в валенках на босу ногу и толстом свитере, надетом на голое тело, грузинским манером ходил на цыпочках вокруг стола и пел:

Я – каменный топор, хой-йохо, йох-хохо

Веду разговор…

После каждой строчки следовал припев, который студенты пели, сидя на кроватях с поджатыми под себя ногами, и дружно раскачивались в разные стороны.

Поэт написал "Песнь" рано утром, и, так как выучить текст наизусть не успел, то, прохаживаясь вокруг стола, нахально косил глазом в свою тетрадь.

О том, что у нас…

Торжественный час…

Один крокодил…

Жениться решил…

Надо сказать, что "Песнь" часто прибегала к аллегориям – главный участник события представал в ней каким-нибудь экзотическим животным.

– Интересно, в прошлый раз Скальпеля хоть слоном обозвал! – возмутился до того глупо улыбавшийся Знахарь. – Как ни говори, животное благородное… А меня-то за что?

– Ни за что! – беспечно пожал плечами Поэт. – Просто "слон" рифмовалось с "он", а "он" был тот, кто не сдал зачёт по педиатрии.

– Ушам своим не верю! – подскочил на кровати Ян – с него в момент слетели остатки сна. – Знахарь, ты решил жениться? Не секрет – на ком?

– На Зое, конечно – кого ещё он столько дней пожирал глазами, – вмешался Суслик. – Ходил-ходил, пряники Виринеи пожирал, но уже ртом, а чем отблагодарил?

– Чего это я должен её благодарить? – удивился Знахарь. – Разве она Зайке мать?

– Слыхал, Зайкой её называет! Что ж она, для тебя девушку прикармливала? Небось, всё профессора женить мечтает!

– "В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань"! – важно произнес Поэт.

– Когда нужно сказать умную вещь, ты цитируешь классиков, а для какой-нибудь ерунды, вроде "йох-хо-хо", пачкаешь бумагу лично! – Суслик, как всегда, "раздал всем сёстрам по серьгам".

– Погодите! – Ян завернулся в одеяло, потому что в комнате общежития было лишь немногим теплее, чем на улице. – Ты же сам говорил, что в деревню она не поедет!

– Зайка сказала: если не мы, то, кто?

– Ах, какая девушка! – зацокал языком Поэт.

Ян посмотрел на сияющего Знахаря и в который раз подумал, как плохо он разбирается в людях! Всех девушек, за небольшим исключением, он считал глупыми от природы. По его понятиям, они были чересчур эмоциональны: без причины хохотали, без горя плакали, требовали к себе какого-то особого отношения…

Любили они, конечно, парней статных и красивых, каковым Знахаря, при самом добром отношении к нему, никак нельзя было назвать! Нос картошкой, подстриженные под горшок соломенные волосы. Правда, у него обаятельная белозубая улыбка, доброе сердце и хороший характер, но это могло бы привлечь к нему внимание какой-нибудь дурнушки. О Зое-то такого не скажешь!

– Рад я за тебя, Петька, честное слово! – хлопнул друга по плечу Ян. – Думаю, и ребята рады: нашли друг друга два хороших человека. Дай вам Бог счастья!

Знахарь от чувств даже прослезился.

– Спасибо, Янко! Вы не представляете, братцы, как я счастлив!

– Дела-а, – протянул Поэт, неловко сгребая со стола тетрадь. – Монах молчит-молчит, а потом как заговорит… После него и поэзии сказать нечего!

– А когда вы поженитесь?

– Завтра и распишемся. Будем жить пока в Марьиной роще. С бабкой, у которой Зоя комнатку снимает, мы уже договорились. Добираться, конечно, далековато, но ничего, мы – люди молодые…

– Слушай, Знахарь, может, мы в столовой соберёмся? – предложил Суслик без тени ехидства. – Здесь-то у нас не развернуться, а вдруг кому потанцевать захочется?.. Я мог бы договориться…

– Да откуда у Знахаря деньги? – вмешался Немой, которого и прозвали так за нежелание использовать в общении разговорную речь; даже экзамены он ухитрялся сдавать с минимумом слов. – Он же все в деревню отсылает!

– Что это делается?! – Поэт потрясенно плюхнулся на свою кровать. – Немой заговорил! Прямо знамение какое-то накануне свадьбы…

– Помолчи, – остановил его Ян, зная, что, в отличие от Немого, Поэт может без подготовки говорить часами. – Я могу дать деньги на свадьбу. Копил тут для одного дела, да ладно…

– Спасибочки, – растрогался Знахарь, – а только и мы не лыком шиты. Отцу-матери отправлял, верно, а и себе про черный день откладывал…

И осёкся, услышав дружный хохот студентов.