Алмазный огранщик: Будда о том, как управлять бизнесом и личной жизнью

Но вот небольшая суета, и я вижу Хорхеса, вернее, его зад (он несколько полноват), ползающего на коленках с носом у самого пола. Как я позже узнал, это обычная поза в алмазном бизнесе, когда кто-то роняет камень. Это выглядит бесподобно: полная комната взрослых людей, многие из которых – фешенебельные миллионеры, рассекающие на четвереньках по полу, хватающие и осторожно разрывающие каждый катышек пыли в надежде найти камень, улетевший с колеса или у кого-нибудь с пинцета. На курсах по сортировке алмазов нас не отпускали домой, пока блудный камень не находился. Один раз нам пришлось задержаться после уроков на три часа – красивый бриллиант приличного размера пролетел через всю комнату и приземлился на уголок преподавательской кафедры, а вовсе не на пол, который мы прочесывали дюйм за дюймом снова и снова.

Так вот, Хорхес всё ползает по полу, сначала вполне тихо, потом всё более шумно, потом слегка матерясь по-испански, и вот уже на полу Натан, а Хорхес смотрит на Шмуля несколько безнадёжным взглядом, который означает: «Мы имеем здесь проблему. Уже становись на все четыре и впрягайся». В течение несколько минут на полу оказываются все. Алмазы на сумму в несколько сотен тысяч долларов зависают над вращающимися с бешеной скоростью кругами в ожидании огранки, пока алмазных дел мастера проявляют свою цеховую солидарность. Потерян двенадцатикаратный алмаз – самый крупный за довольно-таки большой срок.

Мы ищем далеко за полночь. Сначала каждый кусочек поверхности пола, потом подоконники (к счастью, сами окна не открывались годами, поэтому можно было не бояться, что камень упал в руки какого-то алмазного дилера-счастливчика, что в прошлом не раз случалось на 47-й улице). Затем карман рубашек каждого (любимый тайник); затем отвороты брюк; затем ботинки; затем носки; затем за поясом, в штанах, в исподнем, в сумках и коробках, в щелях и трещинах. Мы проверяем даже волосы, у кого они, конечно, есть (маленькие алмазы часто там застревают), но всё безуспешно. Потом мы повторяем всё это ещё раз, потом ещё и ещё. Уже почти светает, когда мы все до одного – ведь не ушёл никто, все остались помочь – сдаёмся, совершенно зайдя в тупик.

Этот случай – пример того, как оттиск в уме может отпечататься особенно сильно, когда что-то доброе или недоброе делается тому, кто в великой нужде. В алмазной отрасли есть страховые полисы, которые покрывают подобные неприятности, но почти никто не может себе их позволить. Хорхесу потребовался бы целый год, чтобы возместить стоимость камня, и вы можете быть уверены, что он выплатил бы всё до копейки, потому что для огранщика это дело чести. Каждый, оставивший свою работу, чтобы помочь ему в поисках, проявил заботу о том, кто попал в беду. Когда речь идёт о таком человеке, действительно нуждающемся в помощи, то отпечаток – хороший, если мы помогаем, и плохой, если проходим мимо, – будет намного глубже.

Кстати, на следующее утро хозяину мастерской позвонил огранщик из соседнего офиса вдоль по коридору с вопросом – не потерялся ли у нас большой камень? Он нашёл его на полу, в углу, где сидит бухгалтер. Так я получил посвящение в абсолютную личную честность почти любого в алмазном мире – это произвело на меня глубокое впечатление. Мы выяснили, что алмаз срикошетил от металлического угла гранильной скамьи, прокатился по полу, нырнул в малюсенькую трещину в плинтусе и, попав через зазор между стеной и полом в такую же трещину в плинтусе, вышел с другой стороны стены. Стоит ли говорить, как был благодарен Хорхес!

Отпечаток будет глубже не только тогда, когда вы делаете что-то человеку, который попал в беду; подобным же образом он усиливается, если вы действуете в отношении того, который вам очень полезен или обладает исключительным авторитетом. Одно дело походя уволить сотрудника, который отработал без году неделю, не сделав никакого серьёзного вклада, и совсем другое – отпустить многолетнего соратника, помогавшего строить компанию, только потому, что он почти выработал стаж ухода на пенсию. Одно дело опоздать с оплатой телефонного счёта, и совсем другое – нарушить устное соглашение с партнёром, который по доброте душевной доверил тебе дорогой свёрток с алмазами.

В алмазном бизнесе существует практика таких соглашений. Вся оптовая торговля алмазами традиционно зиждётся на концепции мазал. Мазал не санскритское слово, это аббревиатура еврейского выражения на идише mazel un b’rachah

, означающего «Наслаждайся этим в добром здравии!». Среди алмазных бизнесменов это слово означает «договорились». На самых высоких уровнях алмазного бизнеса большинство работает, исходя из принципа мазал, или устного совершения сделки. Камни на миллионы долларов продаются и покупаются по телефону, иногда людьми, которые никогда в глаза друг друга не видели, и всё это с помощью одного волшебного слова мазал. Как только у вас изо рта вырывается мазал, значит, вы приняли на себя обязательство соблюдать условия сделки любой ценой.