Алмазы французского графа

— Обидно, черт побери! — сетовала она. — Брат у меня в Москве, и поступить Сереже поспособствовал бы! Ну где мы возьмем денег на его обучение?

— Ничего, — рассуждал Леонид Викторович. — Будет жить у мамы, и это уже большой плюс, плата за жилье отпадает.

— Жилье, жилье! — раздражалась Елена Николаевна. — Как будто вопрос только в одном жилье! А поездки в институт, покупка литературы и еще уйма всего, связанного с учебным процессом! Теперь ведь, мой дорогой, все платное! В некоторых московских библиотеках даже вход платный, уж не говоря о ксерокопировании учебных материалов!

— Ну, что ты нервничаешь? Как — нибудь выкрутимся!

— Ну да, выкрутится он! Может с пенсии твоей матери?

— Лена, скажи, что ты хочешь вообще, а? Ты так говоришь, будто у меня в заначке деньги лежат, а я такой, сякой, нехороший, отдавать их семье не собираюсь!

— Леня! — жена проникновенно заглянула ему в глаза.

— Что?

— У тебя дочь замужем за состоятельным человеком.

— Ты, что? Лена! Ты намекаешь, чтобы я обратился за помощью к Кате?

— Намекаю.

— Да, ты с ума сошла! Сначала я, как последняя скотина, оставляю ее жить с матерью, а потом, спустя столько лет, имею совесть обратиться к ней за помощью?

— Но ведь ты же ей помогал!

— Помогал? Лена, опомнись! Она моя дочь! Да ты только представь, что было, если б я также помогал, например, одному из наших с тобой сыновей? Разве так я должен был ей помогать? Да ты знаешь, как мучила меня совесть от этой, так называемой, помощи?

— Но…

— Никаких но! К Катюше я обращаться не буду! Я права такого не имею, поняла!

— А Сережа? Кто будет думать о нем?

— Я!

— Как, интересно?

— Очень просто! Сначала устроим его, а потом будет видно.

— Потом будет видно? Леня, о чем ты? Что будет видно потом?

— Успокойся, Лена, я думаю, что все как-нибудь срастется.

— Срастется! — Елена Николаевна безнадежно махнула рукой.

Ты хочешь обречь нашего мальчика на позор?

Какой позор? — не понял Леонид Викторович.

А такой! Представь себе, как он будет выглядеть среди своих однокурсников в такой одежде, например? К тому же, вечно не имеющий денег, и потому сидящий дома с твоей престарелой матерью, вместо того, чтобы сходить с друзьями или даже с девушкой хотя бы в кино?

— Ничего, все это вполне переживаемо! Не смертельно, во всяком случае!

— Не смертельно? А если он комплекс себе наживет?

— Какой комплекс, что ты городишь?

— Комплекс неполноценности.

— Ленка, ну ты и дура! Глянь, какой он у нас симпатичный мужик! Да к нему никакой комплекс не пристанет!

— Много ты в этом понимаешь! — вздохнула жена.

Леонид Викторович с нежностью взглянул на удрученную супругу, и, обняв ее, глубоко вздохнул.

— Ничего не бери в голову, я же сказал, придумаю что-нибудь.

Елена Николаевна подняла голову и заглянула ему в глаза. И вдруг, впервые за много лет увидела в них решимость, бесповоротную, окончательную, не оставляющую сомнению даже самой маленькой доли своей!

— Похоже, он и впрямь что-то придумает, только вот что?

ГЛАВА 23

Еще подъезжая к дому, Анатолий увидел на стоянке знакомый Джип.

— Опять приперлись! — с раздражением подумал он. — Похоже, теперь от них не будет покоя.

Квыча, увидев его, проворно выскочил из машины.

— Привет, Толян! — и протянул руку Бережному.

— Привет! — сухо ответил ему Анатолий.

— Чего такой смурной, а?

— А с чего мне радоваться — то?

— Как, с чего? Ты ж теперь, как я понимаю, за хозяина остался?

— С чего ты взял?

— Ну, ты, Толян, даешь!

Бережной оставил без реплики это замечание Квычи.

— Ты, Толя, не крутись, как ужаленный, не советую. На это только время зря потеряешь. — Посерьезнев, сказал Квыча.

— Ты хочешь сказать, что вы теперь намерены взять меня в тиски?

— Не намерены, а уже взяли. И знаешь, зачем я к тебе приехал?

— Ну?

— Шеф велел, чтобы ты подогнал ему денежки, которые планировалось взять с Самохина.

— Я же сказал, что эти деньги передам! — воскликнул Анатолий раздраженно. — Чего меня у дома вылавливать?

— А к офису нам показываться не велено, так что ты, Толян, уж не обессудь!

— Деньги я передам только тогда, когда сниму со счета. А чтобы их снять, мне потребуется доверенность жены Самохина. А, чтобы она могла ее мне дать, необходимо ее согласие на дачу этой доверенности.

— Ну, я думаю, за этим дело не станет!

— Напрасно ты так думаешь! — вздохнул Анатолий.

— Что, с вдовушкой какие-то проблемы намечаются?

— Намечаются! Она, видишь ли, собирается, унаследовав долю Самохина, взяться за работу. С самой долей, тоже, кстати проблемы. Она не собирается ее уменьшать в нашу пользу.

— Во, артистка! — засмеялся Квыча. — Похоже ты, Толян, опять остаешься с носом! Ну, ничего, не горюй, друг! — иронично произнес Квыча, сделав издевательский акцент на слове "друг", и фамильярно похлопал Бережного по плечу. — Мы будем действовать по нашему плану, и, думаю, с вдовушкой договор пройдет послаженней, чем с ее покойным супругом!

— Угу, пройдет! — покачал головой Анатолий. — А если она окажется еще проблемней, ухлопаете, как и мужа?

— Сколько раз тебе говорить, что мы его не ухлопывали! — раздраженно воскликнул Квыча. — Да мы его еще даже пальцем тронуть не успели, не то, что ухлопать!