Алмазы от нищенки

Вечером, около семи, в квартире Лисянских, когда все члены семьи собрались за кухонным столом и приступили к ужину, раздался звонок в дверь.

— Это не Таня! Она обычно трезвонит, — жуя, предупредила Зина.

— Может, соседка. Я открою, — поднялась с табуретки женщина.

— Мама! Спроси сначала кто! — крикнула вдогонку дочь.

Через минуту с букетом красных роз вернулась порозовевшая и удивлённая Клавдия Петровна:

— Доченька! Это к тебе! Симпатичный молодой человек! — добавила она почти шёпотом.

Зина растерялась: никогда ещё не приходили к ней домой молодые люди, да и момент неподходящий — лицо ещё далеко не в норме. А мама уже приглашала гостя к столу.

В кухню, смущённо улыбаясь, вошёл Димыч. Он пожал протянутую руку привставшего с места Виктора Ивановича и назвался Валерием (у Зины поползли брови вверх), затем по-свойски сел к столу, чем порадовал хлебосольную хозяйку. Отдав дочери цветы, Клавдия Петровна закружилась возле гостя с разным угощением. Зина, опустив розы в вазу, понесла их в свою комнату. Перед зеркалом причесалась и накрасила губы. Почему-то сильно колотилось сердце, слегка дрожали пальцы.

— Фу, дурочка, возьми себя в руки! — сказала она своему отражению и вернулась в кухню.

Там шёл оживлённый разговор.

— Доченька, мы тут уже выпили за знакомство, присоединяйся! — указывая на пустые рюмки и графин с маминой наливкой, весело сказал папаша.

Зина, присаживаясь на своё место, заметила усмешку на губах Димыча, которая, по всей видимости, адресовалась ей. Стало стыдно за накрашенные губы. «Ещё решит, что ради него, — подумала она и тут же упрекнула себя: — А то нет!».

Разговор продолжался. Подвыпивший отец громко рассказывал истории из своей жизни, и сам хохотал.

Зина ковыряла вилкой еду в тарелке, сгорая от стыда за поведение родителя. Но гостю, видимо, нравился хозяин: не переставая уплетать за обе щеки, он произносил, качая головой: «Ну надо же?», «Неужели такое бывает?» или «Какой вы молодец!».

Разгорячившись ещё больше после очередной рюмки, Виктор Иванович, откинувшись на спинку стула, приступил к новой истории. Начало её Зиночка пропустила, думая о своём, но вдруг заинтересовалась.

Отца однажды пригласили в цирковую студию работать человеком-мишенью. Платили неплохо: за каждый бросок в него ножом — по десять рублей. Вначале боялся, а потом, понаблюдав за тренировками метателей, встал к щиту. Правда, перед каждым броском молился про себя: «Господи, спаси!». Самое интересное и волнительное происходило во время представлений. Виктор Иванович сидел среди публики, в напряжении ожидая своего выхода. Когда начинался его номер и клоуны зазывали на арену самого смелого, он поднимал руку и отправлялся к знакомому щиту. Каждый раз, вжимаясь в него спиной, отгоняя мысль, что у метателя ножей может дрогнуть от волнения рука, он представлял себя пленным партизаном на допросе у фашистов и стойко выдерживал экзекуцию, ощущая себя героем. К счастью, каждый раз всё заканчивалось хорошо, и, слыша аплодисменты, отец уже чувствовал себя артистом, тем более за выступление его ждал настоящий гонорар.

Перед глазами Зины предстала картина убийства: нож в спине убитой Светланы. Сердце учащённо забилось в предчувствии разгадки. Но тут от мыслей отвлекла мама:

— Зинуль, да что ты сегодня ничего не ешь?

Гость стал благодарить хозяйку за угощение и попросил разрешения поговорить с дочерью. Мама с готовностью затрясла головой в знак согласия.

Зина пригласила следователя в свою комнату и сразу спросила:

— Так засекретились, что моим родителям назвали другое имя?! А мне как теперь вас называть?

— Валерием! Димыч — это фамилия! — с улыбкой объяснил гость.

— Да? А я подумала, что это прозвище, производное от Димы. Садитесь сюда, — указала на кресло хозяйка, опускаясь в другое, напротив. — Ну, слушаю ваши вопросы! Вы ведь за этим пришли?!

— Вообще-то нет! Я пришёл проведать тебя, справиться о самочувствии. Это неофициальный визит. Так сказать, по велению сердца.

Уловив сомнение во взгляде девушки, Димыч попросил:

— Не надо на вы! И прости, что я завалился без предупреждения, смутил тебя. Рад, что на лице почти следов не осталось. Только глаза как у вампира, — широко улыбнулся он.

Стало легко и уютно, она улыбнулась в ответ.

— А поедем по городу кататься! — вдруг предложил Валерий. — Весь день просидела дома?

— В таком виде? — уже соглашаясь, спросила девушка.

— Ты же в машине будешь, и тёмные очки можно надеть. Переодевайся, я внизу подожду!