Алмазы перуанца

– Храни тебя Бог, дитя мое! Храни тебя Бог!

Они простились еще раз и расстались. Бенно молча шел рядом со своим будущим спутником.

– Так вы намерены в Рио изучать торговое дело в торговом доме «Нидербергер и К^о»? Неужели вас так тянет в далекие страны или вы просто хотите повидать свет и людей, молодой человек? – спросил после довольно продолжительного молчания Винкельман.

Бенно отвечал уклончиво, но в душе был рад, что его спутнику, по-видимому, не было ничего известно о причинах, побудивших его отправиться в столицу Бразилии.

Вскоре они очутились уже на пристани; через несколько минут их судно должно было сняться с якоря. Следовало поспешить. Среди всеобщей суматохи и волнения наступил, наконец, этот решительный момент. Бенно забрался в свою каюту и, уронив голову на руки, предался невеселым размышлениям, тогда как Винкельман занялся размещением в стенном шкафчике всевозможных съестных припасов, затем пригласил своего молодого спутника отдать должное всем этим вкусным яствам.

– Это необходимо в пути, поверьте моей опытности: я уже третий раз совершаю путешествие через океан. Ведь, это, так сказать, моя профессия; я по поручению бразильского правительства приглашаю желающих основать немецкую колонию в Бразилии. Вот и с этим судном у меня едут туда более пятисот человек различных профессий и сословий.

Но Бенно не стал поддерживать разговора, лег на свою койку и старался заснуть.

В продолжение целых трех суток бедняга почти не слезал с койки и не говорил ни с кем: так тяжело было у него на душе.

– А долго ли продолжится наше путешествие? – спросил наконец он своего спутника.

– Недели три, четыре, а при скверной погоде и все пять!

– Ах, боже правый! Да ведь так можно умереть с тоски!

– Конечно, если вы будете продолжать валяться на своей койке! Поднимитесь на палубу, завяжите знакомство с пассажирами и увидите, что здесь вовсе не так нестерпимо скучно!

Бенно последовал этому доброму совету и вышел на палубу. Здесь было людно и пестро; большинство пассажиров уже успело перезнакомиться и даже подружиться. Все сидели группами, болтали, спорили, курили, любовались прекрасной картиной заката на море, – словом, жили обычной, скорее приятной общественной жизнью.

– Добрый вечер, молодой человек! – произнес за спиной Бенно чей-то знакомый голос, и смуглая мужская рука опустилась на его плечо.

– Сеньор Рамиро! – воскликнул удивленно и обрадован-но Бенно, обернувшись и узнав владельца цирка. – Вот уж не ожидал встретить вас здесь! Вы намерены попытать счастье в Рио с вашим цирком?

– Ну, положим, не в Рио. Жена моя и все остальные продолжают еще свое дело в Германии, а я здесь только с Педро и Мигелем. – При этом сеньор Рамиро глубоко вздохнул, затем, проведя рукой по лбу, точно отгоняя назойливую мысль, добавил: – Впрочем, не следует оглядываться назад: это всегда только подрывает силы и лишает решимости. Ведь я, собственно, уроженец Южной Америки: я из Перу и теперь снова отправляюсь туда!

– Но наше судно идет в Рио-де-Жанейро.

– Да, а оттуда мы думаем напрямик добраться до моей родины! Главное – переправиться через океан!

– Вы, конечно, хотите приобрести в Рио новых лошадей?

– Лошадей?! О, я буду рад, если буду иметь возможность ежедневно покупать несколько фунтов хлеба! В Южной Америке нашему брату трудно что-нибудь заработать: это не Европа, молодой человек!

– Так почему же вы уехали оттуда?

Глаза перуанца сверкнули; странное, загадочное выражение появилось на мгновение на его лице; он как будто хотел что-то сказать, но сдержался, затем, немного помолчав, продолжал: