Алоха из ада

Я направляюсь обратно к нему, отряхивая песок с пальто.

— Неужели я заблудился? На указателе было написано, что это дорога к «Эпкоту»[172].

Ангел опускает руки по швам. Он на голову выше меня, с точёными скулами уберменша[173] Йозефа, только волосы у него чёрные как смоль.

— Если ты имеешь в виду Ган Эден[174], то да. Но тебе запрещено входить в место, которое Бог дал человеку, и которое было для него потеряно. Это святое место, и только праведники пройдут через врата.

Я достаю «Проклятие» и закуриваю.

— Дело вот в чём. Несколько минут назад я был мёртв, и очнулся неподалёку, вон за теми дюнами. Это говорит мне о том, что я там, где должен быть. Я не собираюсь торчать здесь и сыпать песок на твои нарциссы[175]. Всё, что мне нужно знать, это есть ли здесь грузовой лифт, погреб или что-нибудь подобное? Я пытаюсь попасть в ад.

Он одаривает меня таким суровым стальным взглядом с тлеющей страстью, что мог бы найти работу модели для обложки любовного романа.

— Когда-то здесь был только Рай, но грех человека осквернил его.

— То есть, я могу через него попасть в ад?

— Да. Змей принёс в это место семена ада, человек ухаживал за ними, и они остались здесь гноящейся раной.

— Ты не мог бы показать этот рубец? Мне нужно идти.

— Какое тебе дело до Эдема? Ни один смертный мужчина или женщина не могут войти.

— Сколько смертных у тебя здесь бродит? Вы сдаёте это место для вечеринок у бассейна во время весенних каникул?

Ангел не отвечает, и его тлеющий спектакль начинает надоедать. Я выдыхаю дым ему в лицо.

— Слушай, Человек-ястреб, я пойду туда, даже если мне придётся повыдирать тебе все перья и набить ими тебя, как плюшевого мишку.

Ангел отмахивается от дыма. Он потягивается и потирает шею. Его голос повышается до нормальной октавы и больше не отдаётся эхом.

— Слушай, чувак. Уже конец моей смены. Я действительно устал, и от солнца у меня мигрень. Я не могу впустить тебя и не хочу бодаться с тобой по этому поводу. Можешь просто послоняться где-нибудь, и решить этот вопрос с моим сменщиком?

— Я вроде как спешу.

— Он будет здесь сегодня вечером. Самое позднее, завтра.

— Я действительно не могу ждать.

Он вздыхает.

— Угу. Я так и думал.

Он являет гладиус, свой ангельский огненный меч, и делает мах, целясь мне в голову. Атака в замедленном темпе. Полностью для показухи. Почему бы и нет? Он ангел, а я просто явившаяся из ниоткуда заблудшая душа. Я являю свой собственный гладиус, блокирую его удар и делаю изрядный диагональный разрез поперёк его нагрудника. Он падает на спину с широко раскрытыми глазами.

С Первым апреля, долбоёб.

Его гладиус валяется на земле, но я зол. Из-за него я выронил одну из своих последних сигарет. Я быстро приближаюсь и прижимаю свой меч ему под подбородок.

— Как тебя зовут?

— Ризоэль.

— Ну что ж, Ризоэль, ты же знаешь, что я мог бы полностью убить тебя здесь и сейчас, верно? Я знаю, что падшие ангелы после смерти отправляются в Тартар, но не совсем уверен, что происходит с хорошими ангелами. Учитывая мои природные наклонности, я бы с радостью накрошил тебя на части, просто чтобы увидеть, где ты окажешься. К счастью для тебя, у меня в голове живёт маленький ангел, и я знаю, что он не заткнётся на эту тему, если я превращу тебя в фарш. Так что, подводя итог, тебе повезло. Понимаешь?

Ризоэль слегка кивает, старательно избегая того, чтобы гладиус коснулся подбородка.

— Давай договоримся. Можешь уйти, но ты должен кое-что для меня сделать. Как думаешь? Готов ты пойти на то, чтобы отказаться от своего высокомерия и заключить сделку?

— Похоже, у меня нет выбора.

— Конечно, есть. Но один из вариантов так себе.

Ангел кивает.

— Хорошо.

Я убираю гладиус. Ангел пытается встать, но держится за тот бок, куда я его ударил. Я беру его под другую руку и помогаю подняться.

— Ты — это он, не так ли? — говорит он. — Нефилим. Монстр, убивающий монстров.

— Я дам тебе автограф, но если он появится на eBay, то разозлюсь.

— Ты Мерзость, и не пройдёшь через эти святые врата.

Мне следовало это предвидеть. Никогда не доверяй ангелу. Мы оба зажигаем свои гладиусы и набрасываемся друг на друга. Даже раненый, ангел нечеловечески быстр и силён, но и я тоже. Он не попадётся дважды на один и тот же трюк, так что я держусь ближе к нему. Он не может как следует замахнуться, а со своей раненой рукой не может и оттолкнуть меня достаточно, чтобы я оказался в зоне рассечения. Но он понимает, что я делаю, и пинает меня по ноге. Когда я спотыкаюсь, он заносит меч над головой и наносит удар мне в спину. Я вижу его приближение и поворачиваю плечи, так что он получает лишь кусочек меня. И всё же, удар обжигает, как ничто из того, что я когда-либо испытывал прежде. Ощущение во многом как от волшебного пылающего меча.