Алтай. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия в Центральной Азии

На следующий день, поднявшись из балки речки Сугет, мы продолжали путь по местности предгорья, покрытой пышным белолозником, полынью, кипцом и караганою. В ней встречались нередко мелкие лёссовые бугры, засыпанные тонким слоем песка, а по сторонам дороги видны были небольшие отдельные горы. В 10 верстах восточнее Сугета дорога пересекает глубокую балку речки Юлгун, в которую она спускается с запада по отлогому откосу, но подъем из балки на восток очень крут и только благодаря зигзагам дороги доступен для вьючных животных, которым, однако, необходимо давать при подъеме по этому крутому склону частые отдыхи.

От речки Юлгун до реки Толан-ходжа мы следовали по волнистой местности предгорья, прорезанной в восточной половине многими глубокими лощинами, направляющимися к северо-западу. Подошва Куньлуня на этой станции, как и на предыдущей, отстоит не далее 12 верст от дороги, но господствовавший в то время легкий пыльный туман не позволял нам отчетливо различать даже передовые горы хребта. Заметно было, что эти горы опускаются к предгорью весьма крутыми склонами.

После утомительного перехода в 30 с лишком верст по местности, изрезанной лощинами, мы спустились в весьма глубокую балку реки Толан-ходжа и остановились в ней на ночлег.

Глубина этой балки, имеющей почти повсюду отвесные конгломератовые стены, простирается до 80 сажен, а ширина от 25 до 100 сажен. Толан-ходжа, принадлежащая к числу больших рек Куньлуня, получает начало на северном его склоне, близ гребня, и летом, во время разлития, несет большую массу воды далеко на север в пустыню Такла-Макан. В остальное же время года она теряется тотчас же по выходе из предгорья окраинного хребта, но далее, на севере, верстах в 30 от него, снова собирается из источников и под названием Яр-тунгуз течет уже непрерывно круглый год около 130 верст на север.

Подъем из балки реки Толан-ходжа на восток несравненно круче спуска с запада: вьючные животные могут взбираться по этому весьма крутому склону не иначе, как с частыми отдыхами. По выходе из балки дорога идет по такой же местности, как и на предыдущих станциях предгорья. Только восточнее реки Толан-ходжа поперечные лощины далеко не так глубоки, как на западе, и лёссовые бугры, покрытые песком, встречаются реже.

Переночевав среди длинной безводной станции, мы на другой день около полудня достигли бедного пастушеского селения Кара-Сай, расположенного у самого подножья Куньлуня, и остановились там на ночлег. Обитатели его – пастухи – проводят все лето со стадами овец в горах, а на зиму спускаются в свое селение и пасут их в его окрестностях, на предгорье окраинного хребта, покрытом густыми насаждениями полыни, которую охотно едят овцы.

Большая часть этих обыкновенных курдючных овец принадлежит богатым жителям Керийского оазиса, а своего собственного скота у пастухов мало. Они занимаются немного хлебопашеством в нижних горных долинах и у подножья хребта, засевая исключительно один ячмень. Пастухи живут зимой в Кара-Сае в убогих пещерных жилищах, вырытых в лёссовом обрыве, а глиняных мазанок в этом жалком селении очень мало.

Взяв из Кара-Сая проводников, мы вступили в горы Куньлуня и шли сначала на юг по узкой долине речки Кара-Сай-су, потом, повернув к юго-западу, поднялись по весьма крутому склону на косогор и следовали по карнизу высокого, почти отвесного обрыва. Далее по узкой долине мы взошли на перевал Урулят-даван, с которого с трудом спустились в ущелье маленькой речки, и, пройдя вниз по ней версты три, снова поднялись по очень крутому косогору на другой перевал Кош-лаш.

С него открывается очаровательный вид на необозримый строй гор Куньлуня. Оттуда ясно видна высочайшая в этой части хребта снеговая группа Ак-таг, соседняя Тибетскому нагорью, а также большая часть долины верхней Толан-ходжи и величественные горные ворота в мощном луче Куньлуня – Астын-таге.

С перевала Кош-лаш мы опустились по отлогому склону в узкую долину, к монастырю Люнджилик-ханум, и там расположили наш лагерь. В этой маленькой обители я остался с двумя из наших людей, а сотрудники мои с двумя остальными, в сопровождении трех туземцев, на другой день по прибытии в монастырь отправились в верховья реки Толан-ходжа для осмотра перевала через Куньлунь на Тибетское нагорье, на который нам указывали туземцы и наши торговцы еще в Керии. Во время отсутствия моих сотрудников я определил географическое положение монастыря, измерил неоднократно барометром высоту места[50] и собрал некоторые расспросные сведения об окрестной стране.

Настоятель монастыря (халие) передал мне сказание о событии, вследствие которого возник этот монастырь, занесенном, по его словам, в одну из местных летописей, хранящихся ныне в городе Керия.