Алтарь

– Пульсар! – произнес лиловый Ластик. – Как я уже говорил, пульсар это очень компактная нейтронная звезда. Чтобы понять на сколько он плотный, представь, что Солнце сожмут до шара диаметром всего в 20 километров. Настолько он плотный. Концентрация такой массы в относительно малом объеме приводит к сфокусированному искривлению пространства и времени. В балке такие искажения на бране ярко выражены и относительно легко распознаваемые.

– То есть вы хотите использовать Пульсар в качестве маяка для ориентирования по бране?

– Что-то вроде того, – подтвердил Ластик. – Но Пульсар нам понадобится только один раз для установления квантового моста между планетами. Использование небесных тел ненадежно и требует больших вычислительных мощностей. Небольшое возмущение в гравитации Пульсара и модели окажутся бесполезными для прыжка.

– Что за квантовый мост? – спросила Элли.

– Пульсар нам необходим для заброски на Корару маяка с контейнером, содержащим запутанные частицы, – продолжил объяснять Ластик. – Расскажу тебе с самого начала. Сначало мы берём две частицы и запутываем их между собой. То есть делаем так, чтобы состояние одной частицы стало зависимой от состояния другой. Между частицами устанавливается так называемый квантовый туннель, который сохраняется на расстоянии. Одна частица остается на Земле, а другая отправляется на Корару через балк, ориентируясь на Пульсар. Частица возвращается в брану рядом с Пульсаром и по инерции продолжает двигаться в направлении Корары. Мы аналитически вычисляем, через какое время она должна достигнуть поверхности планеты, и в нужный момент закидываем туда маяк тем же способом, но уже ориентируясь на эту запутанную частицу. Когда маяк с контейнером будет на планете, мы сможем спокойно перемещать туда зонды и людей, не полагаясь на небесные тела, и без всех этих сложностей с подгадыванием удобного момента.

– Хм, – задумалась Элли. – Похоже на то, как строят висячий мост над пропастью. Сначало закидывают на противоположную сторону верёвку с крюком, цепляясь за подходящее дерево, а затем какой-нибудь смельчак перебирается на другую сторону и помогает на другом конце построить полноценный мост, чтобы люди безопасно могли ходить туда и обратно. Пульсар – это то самое подходящее дерево. Верёвка с крюком – те две запутанные частицы. А маяк – уже полноценный мост.

– Я бы лучше и не придумал, – Ластик заблестел золотом.

Они уже подъезжали к дому. Элли перекидала картриджы из велосипедных сумок в пакет, который она взяла со скамейке у дома, и бросила велосипед со шлемом в кустах. В прихожей она сняла с себя очки и обувь.

– Сделай-ка мне сочного бургера, – скомандовала Элли. – И чайник не забудь поставить.

– Как только заправишь новые картриджы, – ответил Ластик. – У меня рук, к сожалению, нету.

Элли зашла на кухню и подошла к принтеру. Дверца так и осталась открытой с прошлого раза. Она выудила картридж из коробки с рисунком бургера и вставила куда-то в щель с боку принтера. Принтер зажжужал, переваривая новый картридж.

– Запусти, когда будет готово, – сказала Элли.

– Без проблем, – ответил Ластик.

Элли устало повалилась на диван и мечтательно уставилась в потолок.

– Значит, на Кораре живут инопланетяне? – спросила Элли.

– Наврядли, – ответил Ластик, не отходя от принтера. – Возраст Амиры, голубой звезды, очень молодой. Маловероятно, что там успела бы сформироваться жизнь за столь короткий промежуток времени. Если только какая-то совсем примитивная форма.

– Стоп, – удивилась Элли. – Почему же тогда на сайте Совета упоминаются внеземные цивилизации? Я думала, что они отправляют земного представителя на Корару для встречи с новой расой. Разве не так?

– Ты не совсем правильно поняла, – ответил Ластик, пульсируя голубым.

Принтер выдал сообщение о готовности, и Ластик запустил его на печать бургера для Элли. Теперь он со спокойной душей подлетел поближе к дивану.

– Это они имели ввиду парадокс Ферми, – продолжил он. – Во Вселенной существует такое огромное количество звёзд и планет, что представляется абсолютно невероятным, что мы одиноки. Возникает закономерный вопрос: где же тогда все? Почему инопланетные расы не выходят с нами на связь? Можно, конечно, предположить, что мы были первыми. Однако возраст Вселенной почти в три раза больше возраста Солнца и Земли. Первые звезды начали образовываться уже через 200 миллионов лет после появления Вселенной. Неужели преимущества в добрый десяток миллиардов лет было недостаточным для появления других рас? В этом и заключается парадокс.

– Причём же тут Корара тогда? – спросила озадаченная Элли.

– Есть много гипотез, объясняющих парадокс Ферми, – начал Ластик. – Одной из самых популярных на данный момент является гипотеза зоопарка.

– Зоопарка? – хмыкнула Элли.