Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

Наступила весна 1942 года. Снег начал таять, обнажая грязь и нечистоты после суровой зимы. Городу угрожала эпидемия от загрязнения, надо было немедленно убрать трупы, которые начали разлагаться. Девушки из госпиталя – Женя Максимова, Женя Деменкова, Мария Фёдорова, Оля Иванова, Маша Кобуева, Наташа Клёпикова и другие добровольно согласились и начали вытаскивать из квартир трупы, выносить в подъезды. Оттуда их на машинах отвозили на кладбище. Однажды Оля и Женя открыли дверь в одну из комнат и услышали разговор. На койках лежали умирающие от голода мать и сын. Десятилетний мальчик говорил матери:

– Мама, плохо, что я умираю в конце месяца, лучше бы в начале, мои карточки остались бы, ты бы питалась на них.

Им помогли собраться и выйти в подъезд, потом пришла санитарка и забрала в больницу.

Девушки переходили от одного дома к другому. Трупы были везде, даже на чердаках.

На бульваре Профсоюзов и площади Труда, на улице Красной и улице Труда образовались глыбы льда. Девушки взяли ломы, стали их колоть и на волокушах из фанеры увозить к мосту Шмидта и сбрасывать в Неву. Откуда брались силы у этих тружениц? Они были настолько слабы от голода, что их качал ветер. Были случаи, когда они умирали на глазах у всех с лопатой в руках.

В 1942 году госпиталь закрылся, и всех девушек откомандировали в распоряжение СУЛФа.

Женю Максимову направили в 104-й погранполк, который нёс службу по охране Ладожской «дороги жизни» от Краськово, побережья Ладожского озера на фронте с финнами, до Шлиссельбурга, немецкого фронта. Штаб полка размещался на станции Ириновка. Это, можно сказать, была тыловая часть. Женя выполняла обязанности санинструктора.

Девушки стали ходить на занятия по изучению стрелкового оружия, а затем на стрельбы. По стрельбе из винтовки Женя показала хорошие результаты, её похвалили. Обращаясь к бойцам, старший лейтенант Н.И.Куликов сказал:

– Баба и та лучше вас стреляет!

Жене показалось обидным, что её назвали «бабой». После стрельбищ она ушла в лес и там плакала, пока её не нашёл старший лейтенант Г.А.Кулакин.

– Не сердись, Женя, – успокаивал её Кулакин, – ведь он только хотел взбодрить бойцов, сказал, что девушка лучше их стреляет.

На вечерней поверке старший лейтенант Куликов извинился и приказал всем относиться к санинструктору почтительно. Женя начала тренироваться по стрельбе из снайперской винтовки. Долго не получалось и, наконец, она выполнила отлично все упражнения. Её зачислили санинструктором в снайперскую команду. Впервые взяли её на боевое задание в район Белоострова за Медным озером. Жене вручили снайперскую винтовку.

– Я же медик, призвана лечить, а не убивать людей, – мучили сомненья Женю.

Но она вспомнила своих родителей, трупы на улицах Ленинграда, умирающих детей и решительно взяла в руки винтовку.

Вместе со знаменитым снайпером Ленфронта Беляковым ходили в тыл врага, убирали вражескую разведку, одиночных офицеров, не давали врагу почувствовать себя хозяевами на чужой земле.

Наступила осень. От летних солнечных дней остались только воспоминания. Сумерки наступали рано, настали долгие ночи.

Утром Женя вышла из землянки и не узнала прежнего леса. Голые сучья и трава покрылись серебристым инеем, сухая подмороженная земля стала звонкой. Далеко было слышно каждое движение, каждый шорох мёрзлых листьев под ногами. Всего за одну ночь опали все листья с деревьев. И только один листик клёна на сухой ножке трепетал при каждом дуновении ветра.

– Вот и я, как этот лист, мотаюсь по фронтовым ухабинам, – подумала Женя, – сегодня жива, а завтра меня не будет. Будут вспоминать Женю, но смерть никого не удивит, это война. Только родители будут долго помнить.

Женя пришла в землянку. Возле печки сидели парни в зелёных ватниках. С финской стороны начался артобстрел, с потолка землянки посыпалась сухая земля. Снайпер Беляков сказал:

– Опять, гады, бьют беглым!

Много раз она слышала про этот беглый огонь, но ни разу не видела его. Захотелось посмотреть. Она вышла из землянки, залезла на бруствер и стала наблюдать. Снаряды рвались на территории соседней роты. Разрывы как бы катились по земле. Женя так увлеклась увиденым, что забыла обо всём на свете. Вдруг кто-то схватил её за кирзовый сапог и стянул в траншею. Это был младший лейтенант Васильев, её командир.

– Куда тебя чёрт загнал, лезешь под разрывы и нас демаскируешь! – ругал он Женю.

Но Жене не страшно было, теперь она видела беглый огонь. Долго ещё пришлось ходить ей под разрывами снарядов, слышать свист пуль, смотреть смерти в глаза.

Сын родился!

– Воентехник Федоткин! Воентехник Федоткин! – кричал дежурный по стоянке.

– Что там такое? – спросил Пётр Васильевич Федоткин.

– Вас на командный пункт вызывают, – ответил дежурный.

Федоткин вытер масляные руки ветошью и поспешил на КП.

– Сейчас звонила на КП ваша жена, – сказал начальник штаба капитан Аниканов, – просила отпустить вас к ней по поводу родов, собирайтесь и поезжайте. Помочь в транспорте не могу.

– Можно отпустить со мной старшего воентехника Безрукова?

– Сейчас позвоню Срыбнику, – ответил Аниканов.