Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

Перед войной надо было перелететь группе лётчиков из Липово на Угловую. Штурманом эскадрильи был Григорий Крайнов. В классе разработал план перелёта, довёл до каждого лётчика, подчеркнув важность и особенности при перелёте, знание маршрута. Всё было ясно и понятно. Но вот при перелёте ведущий сбился с маршрута, сели не на тот аэродром. Крайнову пришлось разбирать, кто виноват. Он не распекал, не повышал голос, но всем было не по себе. Виновный сидел, опустив голову. Крайнов посмотрел на него и вдруг сказал:

Не понимаю, как это случилось…

И ребята хороши, и машины хороши.

Полетели в Угловую, прилетели в Унаши.

Прошло много лет, но это осталось в памяти навсегда. Иван Гореликов вспомнил эти слова через прошедшие сорок пять лет.

Комсомольское поручение

На опушке зимнего леса, где стояли замаскированные самолёты, кипела напряжённая и ответственная работа. Техники готовили самолёты к боевым вылетам.

У самолёта Егора мотор требовал замену, а на складе их не было. Пользуясь свободным временем, он решил заняться комсомольскими делами, собрать взносы, подготовить собрание.

Лётчики 12-й КОИАЭ (слева направо): Борис Сергеевич Копьёв и Иван Фролович Гореликов 1942 г.

Вчера прилетали фашистские бомбардировщики бомбить опушку леса, где стояли самолёты. От разрывов авиабомб остались огромные воронки, но щедрый снегопад за одну ночь прикрыл эти зияющие раны, словно забинтовал стерильными бинтами израненную землю.

Егор шёл по стоянке с ведомостью в руках. Подошёл к самолёту Григория Горюнова. Механик Адам Баран делал запись в бортжурнале, а моторист Александр Андреев прихорашивал самолёт, вытирая носовым платком фонарь кабины.

– Не помешаю? – спросил Егор.

– Нет, – ответил Адам Иванович, – присаживайся.

– Членские взносы собираю.

– Сейчас достанем билеты.

– Вопрос можно? – спросил Александр, подавая билет, – хочу пожаловаться на своего лётчика. Другие прилетают, рассказывают о боях, и у механика с мотористом хорошее настроение, будто сами слетали. А наш лётчик прилетит и молча уйдёт на КП, слова не скажет.

– А мне нравится наш лётчик, – сказал Адам Иванович, – немногословен, а воюет не хуже других. Может он считает, что не сбив вражеский самолёт, хвалиться нечем, а сбив – незачем.

– Что ж, учтём ваше пожелание, – сказал Егор Александру Андрееву, – придумаем что-нибудь.

Егор подошёл к следующему самолёту и встретился с Борисом Копьёвым.

– Борис, – сказал Егор, – есть для тебя комсомольское поручение.

– Какое?

– Побеседовать с комсомольцами на тему – как мы воюем.

– Такого ещё не было, а когда?

– В первый нелётный день, – ответил Егор.

– Постараюсь, – пообещал Борис.

И вот этот нелётный день наступил. В просторную брезентовую палатку собрались младшие авиаспециалисты, мотористы, оружейники, электрики, прибористы и укладчик парашютов комсомолец Писклов. Пришли свободные от дежурства техники и лётчики. Пришёл комиссар Павел Васильевич Крутов.

Копьёв посмотрел на присутствующих комсомольцев. Они сидели молча, согнувшись по-стариковски, в спецкуртках, пропитанных бензином и маслом. Лица истощённые, бледные от бессонных ночей и недоедания, носы заострённые, глаза озадаченные.

– Что им сказать, – думал Борис, – как поднять настроение, как приободрить, чтобы улыбнулись?

– Что ж, начнём, пожалуй, – сказал Борис скороговоркой, присущей только ему. – Есть у меня прекрасный фронтовой друг, который успел побывать у чёрта в лапах. Вы его знаете, это Иван Гореликов. Тихий такой, застенчивый, никому плохого не сделает. Вечно в хорошем настроении, точно наследство богатое получил. Часто мы летаем вместе, и вот тут-то от его тихого характера ничего не остаётся. Становится Иван, словно лев рыкающий. Расскажу вам такой случай.

Наш аэродром находится поблизости от немцев, всякий переполох на линии фронта нам известен. Сидим мы с Иваном в самолётах и ожидаем вылета. Солнышко пригревает, облачка по небу плавают, ветерок приятные мысли навевает. Хорошо в тишине посидеть, помечтать. Всё бы хорошо, только вот фашистские разведчики покоя не дают, мешают помечтать, подремать. Иногда гул мотора маслозаправщика примешь за гудение в воздухе «юнкерса». Откроешь один глаз и прислушаешься, где же этот фашист, сукин сын, топает? Увидишь маслозаправщик, успокоишься. Стараешься подремать, но не получается. Очень надоел всем разведчик. Решили мы с Иваном намять ему бока, чтобы он гнусным шумом своим не беспокоил окружающих. И вот, когда сам Господь радовался хорошей погоде, нам с Иваном дали вылет, чтобы догнать и уничтожить этого нахала. Взлетели, пристроились друг к другу. Ходим, ходим, нет фрица. Мы туда, мы сюда – не можем найти.