Альтернативный солдат. Или приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень...

В словах оператора был резон. За рулем кроссовера сидит явный псих или безбашенный гангстер, обычный человек так машину не водит. Такому ничего не стоит расстрелять прицепившуюся тачку и спокойно ехать дальше. Корреспондент не на шутку встревожился и уже стал сбрасывать скорость, как вдруг Lexus резко сворачивает на перекрестке и мчится в сторону больницы.

- Нет, постой. Он к больнице едет, это не бандит, – уверенно произносит корреспондент.

- Заложников хочет взять! – предположил оператор.

- Да иди ты! – раздраженно отмахивается журналист. -  Снимай картинку, потом разберемся. Сюжет получается интересный, - бормочет он.

Субботний вечер в травмопункте ничего хорошего дежурному врачу не предвещает. Как, впрочем, и все остальные. Потому что травмопункт. Сюда свозят со всего района, а бывает, что и с города, всех раненых в драках или домашних разборках, выпавших из окна, раздавленных колесам автомобилей, напившихся неразбавленного уксуса и покусанных  собаками. Врачи этого подразделения видели все, их трудно чем-либо удивить. Но они люди! Как и мы, они раздражаются по пустякам, у них тоже бывают нелады в семье. Или вовсе семьи нет. Это самые обыкновенные мужчины и женщины, только вот пользы приносят несравненно больше. Они ежедневно спасают десятки жизней пусть и не самых лучших, но все-таки людей. Но сами они – увы! – не безупречны …

Непривыкший к такому обращению Lexus хрипит, электроника выдает сигналы тревоги один за другим, на приборной панели мигают красные и оранжевые огоньки – это машина сообщает, что хозяину надо сбавить темп, иначе ей станет совсем хреново. Стас совсем не обращает внимание на мельтешение огоньков, все его внимание сосредоточено на дороге. Все-таки первый раз за рулем! Белый кузов кроссовера покрыт царапинами, вмятинами, лобовое стекло треснуло посредине и сквозь паутину трещинок трудно разглядеть дорогу в темноте. Фары не только освещают, но и создают резкие перепады света и теней, отчего кажется, будто дороги засыпаны крупными осколками льда, что вот-вот изорвут покрышки и тогда хана. Стас хмурится за рулем, поминутно смотрит в зеркало. Марьяна озабоченно вглядывается в бледное лицо Петра, успокаивающе кивает – жив, мол, еще. Только поторапливаться надо … И Стас сильнее давит на педаль, Lexus рычит, акулья морда сшибает сугробы, колеса перемалывают куски льда и снега в кашу.

- На перекрестке вправо! – командует Марьяна.

Стас кивает и послушно сворачивает на полузанесенную грязным снегом дорогу. Впереди, в двухстах метрах, одиноко горит круглый уличный фонарь, тускло освещая вход в приемный покой. Справа от торца больничного корпуса в полумраке таится морг. Слепые окна мерцают отраженными огнями, двери плотно закрыты. Мрачное заведение равнодушно ждет своих гостей. Над входом нет таблички, но Стас каким-то чутьем понимает, для чего предназначено это темное здание, похожее на склеп. Машина мчится по прямой, притормаживает на развилке, поворачивает. Под колесами хрустит наст, куски спрессованного снега дробятся в мелкий щебень. Как только боковая стена морга оказывается сзади, Стас с силой давит педаль газа. Оборотистый двигатель ревет из последних сил, колеса вращаются, словно шестерни огромного механизма. Автомобиль извергает поток снега и льда, словно летящая в космосе комета. Крошево камней и спрессованного снега врезается в стену, будто залп шрапнели. Оконные стекла разбиваются вдребезги, керамическая плитка кофейного цвета с треском раскалывается на куски, осколки градом падают вниз. Шумная атака продолжается несколько секунд, колеса нащупывают асфальт и кроссовер рвется вперед. Оседает снежная пыль, стихает шум и треск. Морг, еще минуту назад высокомерный и надутый, словно инспектор Пенсионного фонда, теперь выглядит жалко и бедно, будто средняя школа провинциального городка. Стены покрыты оспинами пробоин, плитки нет, она словно соскоблена великанским скребком. Выбитые окна таращатся в ночь, как беззубые рты, редкие осколки стекла похожи на короткие клочья седых волос. Морг сразу утратил мрачную решимость, потерял силу и превратился в жалкую пристройку.  Мотор из последних сил глотает последние метры дороги, с трудом втаскивает расшатанный кузов на невысокую эстакаду и автомобиль замирает возле входа в приемный покой. Двигатель кряхтит, из-под капота раздается подозрительное потрескивание, стучат клапана, откуда-то снизу валит дым, сильно пахнет горелым пластиком – Стас так торопился, что забыл снять ручной тормоз. Дверь в травмопункт распахивается от удара ногой. Отваливается кусок плитки со стены, с потолка сыпется штукатурка. На шум выглядывает медсестра. По коридору молодой парень и женщина несут на руках раненого. У мужчины перебинтована шея, руки и грудь. На белой поверхности расплываются красно-коричневые пятна  крови. Медсестра закатывает глаза, на лице появляется выражение обреченности и раздражения – еще одного порезанного тащат!

- Михалыч! – визгливо кричит она в глубину коридора. – Давай сюда, ранетова тащщут!

В ответ тишина.