Алу: так плачет ветер

Огонь странно успокаивал. Я смотрела на пламя, стараясь отпустить свою тревогу. Меня избивали так много раз, один случайный или намеренный удар, и я могла умереть, а значит следом и Клара? Мне стало жутко от одной только мысли.

Магистр устроился напротив. Некоторое время спустя, час или вечность, я бросила на него взгляд.

— Здесь вы выросли? — осматриваясь вокруг, я попыталась отвлечь себя разговором. Как бы вина ни обжигала меня изнутри, кто бы это не сотворил, мы имеем то, что имеем. И сейчас почти всё зависит от мастерства Флос-Вины. Если у неё не получится, мне останется только беречь свою жизнь как зеницу ока.

— Да, и это лучшее место, где я мог бы оказаться, — почти прошептал он, не глядя на меня. Обычно он лучше скрывает свои эмоции, но сейчас его лицо наполнилось грустной ностальгией.

— Уверена, у вас много историй из детства, — разговор начал понемногу успокаивать меня, внутри загорелось осторожное любопытство.

— О да. Например, о том, как я покусал соседских мальчишек-хулиганов, — щелкнул человеческими зубами магистр, а я подавила смешок, который сейчас казался неуместным.

— В Игравии ведь не обязательно учиться на мага? Как вы решили поступать в академию? — полюбопытствовала я. Магистр задумался.

— Тщеславие, — наконец, хмыкнул он. Мои глаза едва не закатились. Где-то я уже это слышала.

— Что вам известно о канемах? — неожиданно спросил он. Смешно ли прозвучит, если я скажу, что прочитала книгу?

— До приезда в академию меня мало интересовали подобные темы, — честно призналась я, скривив губы. — Меня заботили лишь мои проблемы. Я считала себя довольно несчастным существом, хоть меня и воспитал правящий клан в достатке и сытости, — мой ответ увел разговор в другое русло. Возможно, следовало ответить на поставленный вопрос прямо.

— Испытанный нами самими опыт — это лучший аргумент. Вы сколько угодно можете слышать о том, как другому плохо, но это не повод обесценивать свои проблемы. Вы и так непростительно выделялись среди высокопоставленных волвов. Были их бельмом на глазу, с которым, увы, ничего не поделать, но мимо они пройти не могли, — меня удивил его понимающий тон. Ко мне уже приходила мысль, что мы похожи, но мой опыт ничто в сравнении с его. Но действительно, нужно ли сравнивать? Для него и для меня кошмаром казались разные вещи. У каждого из нас свои пределы. Но когда ты подходишь к границе этого предела, меняются ли ощущения? Или разные вещи могут вызвать одинаковый ужас?

— Почему вы решили поддержать меня? — задала я вопрос. — Несмотря ни на что, я часть клана Лунар. И ваша неприязнь к ним очевидна.

— Да, очевидна, как и понимание того, что вы не одна из них, — покачал головой магистр, задумчиво погладив указательным пальцем свои тонкие губы. — Я привык… нет, мне нравится делить мир на волвов и остальных. Мне нет нужды узнавать каждого встречного волва, большинство из них придерживаются однозначной позиции. А кто имеет другую — слишком трусливы, чтобы её выразить, а я не хочу иметь дела с трусами, — он, наконец, посмотрел на меня. И мне совершенно не хотелось отводить взгляд от его лица.

— Вы не хотите узнавать волвов. Они не хотят узнавать канемов, — задумалась я.

— Вы хотите осудить меня за то, что я не желаю понимать своих ярых ненавистников? — в его тоне проскользнуло лишь любопытство, а не упрёк, хотя мои слова вполне могли его обидеть.

— Я не смею вас судить. Я лишь зритель, мне никогда не понять вас. Каким бы выродком меня ни считали, было достаточно равнодушных или почти лояльных, готовых хотя бы мысленно пожалеть. Но вы… вы другое дело. Одно упоминание о канемах считают позором, грязью, — слова продолжали слетать с моих губ. Но я знала, магистру всё это известно куда лучше меня. — Вы в меньшинстве. Как случилось, что вы взяли имя своего проклятия?

Магистр задумался над моим вопросом. Снова посмотрел на огонь и грустно улыбнулся.

— Я предпочитаю атаковать первым, — просто сказал он, и я выдохнула. — Отгонять от себя незнакомцев проще, чем терять близких, когда им становится известна правда. Это я уяснил давно.

— Я бы никогда так не смогла, — честно сказала я, покачав головой. Стоило лишь вспомнить о том, как мне трудно дался разговор с Кларой. Какой беззащитной я себя ощущала. Любое её слово могло вспороть меня с лёгкостью заточенного кинжала. Однако она предпочла обнять меня, а не убить. Но я не заблуждаюсь. Клара — добрейшее существо со своей моралью. Она лучезарная звезда. Всё ещё часть общего большого небосвода, но несравнимо выше и ярче всех остальных.

— Однако вы нашли в себе силы признаться даксарре, — отозвался магистр, взгляд его наполнился одобрением, от которого у меня перехватило дыхание. — Рано или поздно о вашей сущности узнают все. Что тогда?

— Я не думаю дальше завтрашнего дня, — призналась я, поёжившись. — Мой разум сходит с ума, когда я начинаю размышлять о том, как здесь оказалась, какие были мотивы у тех, кто играл моей жизнью и жизнью Клары.

— Рано или поздно вам придется подумать. После снятия проклятия отличный момент.