Алые паруса. Алкогольно-романтическая трагедия

Публика самая разношерстная и разноплеменная, привлеченная теплым климатом и новыми экономическими возможностями, потянулась в Гринландию как из самой Империи, так и со всей Европы. Там никого не притесняли. Администрация успешно не допускала вспышек межплеменной вражды. Национальные диаспоры быстро размывались под натиском денег, торговых выгод и подвижности населения. Рабочие руки были востребованы. Грамотные и умелые работники были востребованы еще больше. Иноземцы там быстро обрусевали, русские успешно оморячивались.

Официальным языком гринландцев является русский. На нем говорят и пишут чиновники, его учат в государственных школах и гимназиях. Им все объясняются в полиции и на таможне. На рынках и между собой население говорит на причудливом гринландском суржике, смеси двунадесяти языков. Грамматика в нем была в основном русская, а лексика – самая разнообразная, с заимствованием из множества языков и профессий.

Важнейшая река Гринландии – Лилиана – впадает в море, образуя широкий лиман. Судоходна только самом в нижнем течении.

Важнейшие порты Гринландии – Лисс, Зурбаган, Кассет и Дубельт. Дубельт назван так в честь русского адмирала, много сделавшего для развития этого порта. В удобных бухтах Дубельта сейчас базируются наши военные корабли. Торговые порты Лисс (на месте древнегреческого поселения Элисса) и Зурбаган (бывший татарский поселок Джурба-Хан), несмотря на выгодное географическое положение, по грузообороту значительно уступают Ростову и Одессе, что вызвано отсутствием железнодорожного сообщения Гринландии с центральными областями Империи. Подробные сведения и статистические данные Гринландского края можно почерпнуть в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона за 1885 год.

Глава 1. Подозрительные алые паруса

В одиннадцать с половиной часов утра, или по-морскому, на семи склянках, вахтенный легкого крейсера «Богатырь», осуществлявшего патрулирование побережья, заметил у охраняемых берегов в районе лимана Лилианы странный парус и доложил командиру. Командир приказал изменить курс и досмотреть необычное судно. Через два с четвертью часа хода до трехмачтовой шхуны с невиданными прежде алыми парусами оставалось около шести кабельтовых. Одно из орудий произвело сигнальный залп, а на мачте крейсера взвился флаг – косой белый крест на синем фоне. Шхуна послушно легла в дрейф. Крейсер сбросил ход до самого малого. Лейтенант, командовавший досмотровой партией, упросил командира воспользоваться случаем: вместо обычной при этих обстоятельствах разъездной весельной шлюпки спустить новый паровой катер, дабы лишний раз произвести учения для машиниста и кочегара. Командир дал добро. Заскрипели шлюпбалки, и с крейсера спустили катер. Пока катер разводил пары, командир долго наблюдал в бинокль необычное судно:

– Черт знает что, – процедил он наконец, – цыгане какие-то, а не моряки! Шелк шатров и музыканты на палубе! Не иначе, плавучий бордель.

* * *

Шхуна «Секрет» едва-едва двигалась под слабым ветром, несмотря на то, что поставлены были все паруса – необычного доселе алого цвета. На палубе седоусый помощник капитана Пантен еще с полудня с тревогой следил за приближающимся дымом и силуэтом военного корабля. Остальным членам команды, казалось, ни до чего не было дела. Капитан с блаженной полуулыбкой сидел в лонгшезе под тентом на палубе и покуривал трубку. От трубки поднимался сладковатый дымок. Пантен отвернулся и в сердцах сплюнул за борт. На полубаке репетировал оркестр – две скрипки, тромбон, фанфары, кларнеты и барабанщик. Дирижировал известный всему Лиссу уличный скрипач Циммер. Вокруг музыкантов собрались все свободные от вахты матросы. Когда оркестр замолкал, разноплеменные матросы по очереди горланили свои привычные песни. В перерывах между еврейскими мелодиями уже исполнили «Пьяного моряка», «Моряцкую волынку» и «Санта-Анну». Настала очередь петь русского по прозвищу Летика. Похабным голосом парень с серьгой в ухе заорал куплеты:

«Вы матросы-моряки,

Алы ваши губки,Вы возьмите меня с собой,Сяду в одной юбке.Если хочешь быть моей,Поедем со мною.

Я на платье тебе дам,Будь моёй женою.»

Пантен тревожно оглянулся на капитана. Тот продолжал блаженно улыбаться в клубах конопляного дыма, и Пантен решил пока не прерывать певца.

Когда приближающийся крейсер дал сигнальный залп, капитан попытался подняться из лонгшеза и закричал матросам:

– Братцы, нас не обстреляют, не бойтесь: они просто не верят своим глазам.

– Капитан, – не выдержал Пантен, – нам следует ложиться в дрейф и немедленно! Военные не любят шутить.

– Они просто приветствуют нас! – улыбнулся капитан.

– Они подняли сигнал нам остановиться, – терпеливо пояснил Пантен и тихо добавил, – взгляните на флаг.

Капитан стал вглядываться вдаль, потом беспомощно оглянулся на помощника и громко скомандовал:

– Лечь в дрейф!