Алый флаг Аквилонии. Железные люди

- Ну вот и хорошо, - кивнул Сергей-младший, - а теперь давайте перейдем к решению судьбы унтер-офицерского, рядового и прочего состава. Доктор Юнге по факту уже перешел в подчинение военврача третьего ранга Блохина - человек он, как я понимаю, неплохой, только в силу происхождения из отсталого прошлого несколько малообразованный. Но сие легко исправимо стажировкой. Решением судьбы отца Макария займется, в силу своего старшинства на тысячу сто лет, отец Бонифаций - большой специалист по обращению язычников и просвещению заблудших. Корабельные плотники, шкиперы, подшкиперы, а также остатки парусной команды и специалисты по такелажу поступают в распоряжение синьора Дамиано, ибо лишними в команде эти люди не будут. Всех остальных необходимо распределить между нашими взводами морской пехоты и занять двумя главными вещами: изучением матчасти британской винтовки «Ли Энфилда» и ликвидацией личной безграмотности. Первое необходимо потому, что, возможно, биться нам придется еще до возвращения к родным берегам, а второе - потому, что в Аквилонии вовсе не должно быть неграмотных людей. Каждый гражданин, по нашим законам, должен как минимум уметь читать, писать и считать, не загибая пальцы. На сем, господа и товарищи, все, больше никаких ценных указаний с моей стороны не будет. Прошу всех приступить к исполнению назначенных обязанностей.

7 июня 3-го года Миссии. Пятница. Вечер. Эгейское море у острова Мелос, фрегат «Медуза».

К пяти часам вечера «Медуза» подошла к острову Милос из архипелага Киклады. И хоть время было еще детское, капитане ди фрегато Раймондо Дамиано заявил, что никаких других островов, которых можно было бы достичь до ночи, на маршруте не имеется, а выходить к незнакомому берегу в полной темноте - это наиболее простой способ добиться того, чтобы их экспедиция сгинула в безвестности. Каперанг Толбузин поддержал предложение итальянского коллеги, ибо у него тоже не было желания вслепую шарахаться по ночному морю, утыканному множеством никому не известных островов. Одно крушение он уже пережил, и на этом хватит.

Тогда Сергей-младший заслушал доклад Антона Уткина по состоянию корабельных запасов (в первую очередь, свежего мяса и пресной воды), и объявил, что раз уж они встают на якорь довольно рано, то это время необходимо использовать с толком и пользой - одним словом, набрать свежей воды и поохотиться.

На якорь «Медуза» встала напротив устья небольшой речки. Матроски спустили на воду шлюпки и стали грузить в них опустевшие бочонки для пресной воды. В запасе этой жидкости оставалось еще примерно столько же, сколько уже израсходовали, но во избежание негативных нюансов всю возможную тару следовало заполнить под пробку. Одновременно Сергей-младший объявил охоту, с целью сплачивания коллектива пригласив на нее офицеров из восемнадцатого века. Согласились двое: каперанг Толбузин, посчитавший это своим долгом, и лейтенант Касаткин, оказавшийся страстным охотником. Остальные отнекались по разным причинам. Вместо взятых с «Азии» штуцеров господам офицерам вручили по трофейной британской винтовке «Ли Энфилда» и показали, как сие устройство заряжать и как стрелять.

- В принципе, это тот же штуцер, только доведенный до пределов совершенства, - сказал Сергей-младший. - Все прочие винтовки того периода - русские, французские, германские и австрийские - имели похожую конструкцию.

Каперанг Толбузин повертел в пальцах унитарный патрон «.303 бритиш» и сказал:

- Интересная штука... пуля и порох в одной твердой латунной оболочке. Только непонятно, как внутрь проникает искра, ведь тут для нее нет ни малейшего отверстия...

- Огонь возникает прямо внутри, - ответил младший прогрессор. - Вот видите, Никифор Васильевич, тот маленький желтый кружок? Это капсюль-воспламенитель: чашечка из латунной фольги, изнутри заполненная составом, вспыхивающим при сильном прямом ударе. Боек винтовки бьет по капсюлю, тот срабатывает, воспламеняя порох в гильзе, после чего все идет как в обычном штуцере: пуля ввинчивается в нарезы и, вылетев из ствола, в зависимости от меткости стрелка либо поражает цель, либо летит куда придется.

-Хитро придумано, Сергей Васильевич... - одобрительно произнес Никифор Толбузин. - Ну что же, пойдем испробуем вашу новинку.

И испробовали. Добычей охотников, вернувшихся с берега уже на закате, стали два лесных оленя и упитанный кабанчик - так что на ужин у команды и пассажиров вместо рыбы, которую ловили прямо на ходу, будет жареное мясо.

Впрочем, на «Медузе» их ждал сюрприз в виде большой синей рыбины акулообразного вида, подвешенной к нок-рее грот-мачты за тонкий хвост.

- Синий акула, - гордо прокомментировал это явление Раймондо Дамиано, - если все делать правильно, то будет, как говорите вы, русские, пальчики оближешь. Поймал маринайо с «Азия» боцман Демидофф.

- Да, - подтвердил Толбузин, - белое мясо акулы, вымоченное в пресной воде, а еще лучше в молоке, еще называют «морским осетром».