Алый, как кровь

«О да, глаза выцарапываю только так», – подумала Белоснежка, но ответила довольным мягким мяуканьем. Потом она обманула мужчину, протянув ему свою тарелку подержать и сказав, что пойдет попудрить носик. Он так и остался торчать с тарелкой, полагая, что у него в залоге еда, без которой дамочке будет плохо. Тупица.

Белоснежка осмотрелась. Внизу была огромная кухня, где, судя по звуку, повара готовили выше головы новых блюд. Слышался звон сковородок, стук ножей по доскам и другой шум, перемежаемый громкими командами. Белоснежка следила за передвижением еды боком, пряча взгляд.

Пару раз она мельком видела Элизиного отца, но он куда-то пропадал, как только она пыталась проследить за ним.

Сейчас, как по заказу, Белоснежка услышала голос Терхо Вяйсянена из ближайшего коридора. Он говорил с кем-то по-английски. Голос его собеседника казался знакомым, но Белоснежка не знала, почему.

Голоса приближались. Тогда Белоснежка поняла. Она слышала этот голос, когда за ней гнались в Пююникки. Русский.

С секунду она размышляла. Остаться ли ей на месте и сделать вид, что она оказалась тут случайно или из любопытства? Никто из мужчин ее не узнает. Но все же она привлечет внимание – слишком заметна. Тогда продолжить дело уже не получится.

Белоснежка попробовала ближайшую дверь. Та открылась. Она осторожно прокралась внутрь. В помещении никого не было – только огромные холодильники и ящики с разным алкоголем. Какой-то склад, несомненно. Она проскользнула внутрь и стала ждать, чтобы Терхо Вяйсянен и мужчина прошли мимо.

Но они не прошли, а остановились около двери.

– I’ve got something to show you[48], – услышала Белоснежка голос русского.

Она огляделась. Задних дверей нет. Укромных мест нет. Ничего, куда можно побежать и где спрятаться.

Ничего, кроме холодильников.

Белоснежка открыла дверцу ближайшего из них, задержала дыхание и быстро закрыла ее обратно.

Ко рту подкатила тошнота. Руки и ноги затряслись. Не хочется обдумывать увиденное. Оформление праздника было, конечно, декоративным, но вот содержимое холодильника – не муляж. Белоснежка приблизилась к следующему холодильнику с крышкой наверху и с облегчением вздохнула. Ничего, кроме пары пачек замороженного гороха. Она щелкнула кнопкой, чтобы отключить холодильник. Это не особо помогло бы, но, по крайней мере, снизило бы эффективность морозилки, которая в ином случае моментально довела бы до минус восемнадцати градусов затолканный в нее кусок мяса весом 55 килограмм и температурой 36,3.

Белоснежка заметила движение дверной ручки. Она залезла в холодильник, приняла там максимально удобную позу и захлопнула за собой крышку, как только мужчины вошли в комнату.

Холод мгновенно начал щипать ее обнаженную кожу. Видимо, от мороза не убежать даже в помещении. Эта зима никогда не кончится.

Терхо Вяйсянен измучился. Он уже устал от игр Бориса Соколова. Он желал сосредоточиться на стратегии влияния на Белого Медведя, чтобы тот выплатил ему хорошие деньги. Ходили слухи, что Белого Медведя нельзя шантажировать и ему нельзя угрожать. Ни у кого это не вышло, хоть многие пытались.

Ему надо посоветоваться.

– Where is Natalia[49]? – спросил Терхо.

Борис Соколов обнажил зубы. Это выражение лица означало улыбку.

– Как раз ее я и хотел тебе показать, – ответил он по-английски. – Твоя Снежная Королева тут.

Терхо смотрел с удивлением, как Соколов открывает крышку ближайшего холодильника.

Белоснежка услышала, как отец Элизы закашлялся. Она знала, что он сейчас увидел. Картинка врезалась в ее сетчатку на веки вечные. Материал для будущих кошмаров.

Молодая женщина в холодильнике, голая и мертвая. Глаза открыты, серо-синее лицо, губы слегка темные, высохшая кровь. В животе дыра.

– Что… Что вы с ней сделали? – услышала Белоснежка дрожащий голос Терхо.

– Я думал, что полиция и раньше видела простреленные тела.

– Но… Почему?

– Ты серьезно утверждаешь, что не знаешь? Наталья собиралась сбежать с деньгами. Твоими деньгами. Нашими деньгами. Мы ее остановили. Разве ты не догадался, когда получил пакет с окровавленными деньгами?

– О каких деньгах вы все время говорите?

– О твоей награде.

– Черт побери, никакая награда не приходила!

– Тогда это твоя проблема, а не наша. Доставка была 28 февраля, как и договаривались. Три раза в году, в условленный срок. На этот раз даже не спрятано в лесу, а доставлено прямо к дверям. Хотели порадовать тебя хорошим обслуживанием.

– Это… отвратительно.

– Это жизнь. Не могли мы позволить себе отпустить Наталью с деньгами. Возможно, никаких следов к тридцати штукам евро пока нет, но вероятный донос не остался бы незамеченным.

– Нет… Нет… – Элизин отец пытался подобрать слова. – Не хочу больше иметь дела ни с тобой, ни с твоими людьми. Никогда. Ясно? Это не должно было быть так. Люди не должны были умирать.

– Но они умерли. Сначала Наталья, потом Вииво.

– Вииво Тамм?