Алый камень (ЛП)

Постукивание прекращается, но мой взгляд остается на мобильном. Никакой вопрос не может быть лучшим крючком, чем этот. Я не могу позволить себе заглотить наживку. Он должен быть более конкретным, прежде чем я предложу какой-либо ответ. Если мой мир собирается взорваться, я не собираюсь быть тем, кто зажжет фитиль.

Мои глаза переходят на его глаза. Я ничего не говорю.

— Нелли Мур.

Чирк.

Постоянный ритм морганий. Это все, что я ему даю.

— У тебя в телефоне есть страницы из какого-то ее дневника или журнала.

Пламя.

Я медленно киваю, всего один раз.

— Она убила мою мать.

Взрыв.

— Да, — шепчу я.

Он делает медленный вдох, задерживает его, затем выпускает, ноздри раздуваются, челюсть твердая, каждая видимая мышца напряжена до такой степени, что все его тело дрожит.

— Когда... — его голос дрожит, словно ему требуется все силы, чтобы не разорвать что-то или кого-то на части, — ...ты собиралась мне сказать?

— Никогда. — Я не думаю, что можно разрушить мир человека, не нанеся шрамов на его душу.

Я провожу большими пальцами по его щекам.

— Дэниел, я не буду отвечать за твою упущенную возможность. Сделай это для меня. Это мое предсмертное желание.

— Господи Иисусе, Скарлет... — его голос срывается — ...я не оставлю тебя умирать в одиночестве.

— Если ты не уйдешь... я уйду.

Тео швыряет мой мобильный в стену. Его осколки звенят на деревянном полу. Я знаю, что он чувствует.

— Солги мне, Скарлет. — Он возвышается надо мной, грудь вздымается, зубы оскалены. — Но не говори мне, блядь, что ты никогда не собиралась рассказывать мне об этом!

Если он прочитал каждую страницу ее дневника, он знет, что Нелли убила его маму. Но нигде в дневнике она не рассказывает о реальной интрижке. Это было просто чувство, которое я испытала, когда прочитала его. Я не знаю, что сказать. Это не мы - мы больше не ложь.

— Скажи что-нибудь! — рычит он.

Я вздрагиваю. Боль в моем сердце - это не метафора. Она реальна, осязаема и всепоглощающа.

— Ничто из того, что я могу сказать, не вернет твоих родителей. Ничто из того, что я могу сказать, не сделает случившееся нормальным. Ничто из того, что я могу сказать, не изменит фактов.

— Факты? ФАКТЫ?!

Я глотаю, преодолевая страх, что трудно, когда он приближается ко мне, руки сжаты, тело вибрирует от гнева.

— Пожалуйста, просвети меня.

Я не уверена, что он действительно это имеет в виду. Но раз уж он это сказал, я собираюсь сделать то, что у меня получается лучше всего: разрушать миры.

— У твоей мамы и Гарольда был роман.

Его голова откидывается назад, глаза сужаются.

— Нет. — Он качает головой.

Теперь он видит все те недописанные слова, которые я увидела в дневнике?

— Нелли узнала. Она поехала к тебе домой с намерением убить Гарольда.

— Стоп. — Он продолжает качать головой.

— Она застала их вместе и нацелила пистолет на Гарольда...

— Стоп! — Тео зажимает руками свои уши.

— Твоя мама прыгнула перед Гарольдом в тот самый момент, когда раздался выстрел.

— СТОП! — Он сгибается в талии и коленях, зарывшись лицом в ладони.

— Тео... — Я наклоняюсь вперед, тянусь к нему, но он, спотыкаясь, отступает назад, падая на диван.

Отводя свои красные, остекленевшие глаза, он тянется к карману.

— Что ты делаешь?

— Звоню в полицию.

— Пожалуйста, не надо.

Он замирает, затем медленно поднимает на меня глаза.

— Что ты сказала?

— Это был несчастный случай.

— Моя мать умерла, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Оскар любит ее. — Тео не может понять, что это значит в масштабах моей жизни и моих отношений с Оскаром. И в этот самый момент, когда его палец уже готов нажать кнопку «вызов», я не могу передать ему это достаточно быстро, чтобы он понял.

— Моя. Мама. Умерла. УМЕРЛА! Мой. Отец. УМЕР!

Я смахиваю слезы и киваю.

— Мне жаль.

Пустой взгляд в его глазах говорит все, что осталось сказать.

Больше не надо умолять.

Больше никаких уговоров.

Никакой лжи.

Он нажимает кнопку «вызов». Я слышу его голос, но слова не воспринимаются из-за горя, вызванного потерей родителей, будущего Оскара, Нолана, Нелли, но особенно... Тео.

Через несколько минут он завершает разговор. Держа мобильный в руках, он смотрит на него - голова склонена, плечи ссутулены. Как скоро полиция доберется до дома Муров? Как скоро Оскар появится у моей двери?

Я поддерживаю свой гипс одной рукой, пока опускаю подножку кресла.

— Не надо, — шепчет он, когда я достаю свои костыли.