Алый камень

Меня зовут Скарлет Рид. Мне нравится считать вдохи, наблюдать за разнообразием человеческой жизни и быть свидетелем чудес. О… и я замужем за рок-звездой.

— Дай угадаю… ты думала, что не сможешь забеременеть? — Мэри, наш агент по усыновлению, смотрит поверх оправы своих очков для чтения, нацеливаясь на мой бугорок. Тео подписывает бумаги об усыновлении, затем передает мне ручку.

— Как ты догадалась? — я положила руку на ногу Тео. Шесть месяцев назад я боялась худшего — что мой рак вернулся. После похода к врачу мы обнаружили, что у меня нет рака, а мое бесплодие из-за эндометриоза больше не является проблемой. У меня был диагностирован здоровый случай беременности с побочным эффектом утренней тошноты. Я не могла говорить несколько дней, настолько я была ошеломлена. Тео, с другой стороны, расхаживал как петух, утверждая, что у него суперсперма.

— Я вижу это постоянно, дорогая. Годы неудачных попыток приводят к усыновлению. А потом… бум! Как только ты перестаешь пытаться, это происходит. Большинство не идут на усыновление, когда это случается.

Я пожимаю плечами, кладу ручку на бумагу после подписи.

— Мы были приемными родителями Майи в течение года. Она уже член семьи. — Я улыбаюсь.

Два года назад Майя потеряла обоих родителей и старшего брата из-за разборок криминального мира Чикаго. Ее ближайшая родственница — бабушка, здесь, в Нэшвилле. В прошлом году у бабушки случился сердечный приступ, и ее перевели в дом престарелых. Майя была передана в приемную семью.

Тео познакомился с ней в рамках школьной программы музыкального просвещения вскоре после смерти ее родителей. В свои семь лет она просто удивительна. Тео называет ее музыкальным вундеркиндом. Хотя, я думаю, он влюбился в ее улыбку еще до того, как она сыграла хоть одну ноту. Он сказал, что у нее есть маленькая ямочка на правой щеке, когда она улыбается очень широко, прямо как у меня. У меня нет ямочки. Мы согласились не соглашаться.

— Ну, она счастливая девочка. Часто чернокожие дети-подростки могут провести всю свою юность в приемных семьях, пока им не исполнится восемнадцать.

Когда все решено, мы благодарим Мэри и спешим к машине. Занятия Майи закончатся через час, а это значит, что нам нужно успеть сделать свои взрослые дела до ее возвращения домой.

— Не превышай скорость.

Тео бросает на меня косой взгляд.

— Я и не превышаю.

— Ты превысил скорость на десять миль в час.

Он возвращает взгляд на дорогу.

— Если хочешь знать, я превысил на пятнадцать.

Я смеюсь.

— Мы сейчас говорим не о превышении скорости, верно?

— Он сказал четыре дня, а получилось больше двух недель.

Я закатываю глаза. Хотя Оскар и отпустил Нелли без единого виноватого взгляда в нашу сторону, Тео не забыл, что я собиралась позволить Нелли избежать наказания за убийство, чтобы у Оскара был шанс на любовь и счастье. Тео утверждает, что понимает, почему я это сделала, но я не думаю, что он когда-либо понимал, как кто-то мог влюбиться в Нелли. У него никогда не было возможности увидеть ее, с другой стороны.

— Он навещает нас два или три раза в год.

— Слишком часто, — ворчит он.

Пятнадцать дней. Пятнадцать дней без секса.

Когда мы въезжаем на нашу частную территорию, я улыбаюсь Тору, нашему отставному чистокровному скакуну, и Куин, нашей козе, которые пасутся у сарая. Наш двухэтажный дом на окраине Нэшвилла не является оригиналом Теодора Рида. Это дом тридцатилетней давности, в который он вносит свой вклад по одной комнате за раз. Он нуждается в любви и перестройке — я нуждалась в любви и перестройке. Я — его величайший шедевр. Я вижу это в его глазах. Я слышу это в словах песни, которые он поет.

— Лежать, Дерби, — ругает Тео нашего спасенного питбультерьера, когда тот собирается прыгнуть на меня.

— Все в порядке, малыш. — Я приседаю и чешу его за ушами. — Он просто слишком заботливый.

Тео повесил ключи от грузовика на крючок у двери, затем вошел в гостиную.

— Дерби опрокинул еще одно из твоих растений.

Я стою, положив кулаки на бедра.

— Дерби.

Он качает головой в сторону.

Я сужаю глаза. Он падает на пол и переворачивается на спину.

Я качаю головой.

— Нет. Тебе не погладят живот, если ты не будешь аккуратно играться с моими растениями.

— Мне погладят живот? — Тео стягивает с себя рубашку и заправляет ее сзади в джинсы.

Я любуюсь его руками и всеми его новыми татуировками. Много текстов песен — обо мне. Когда мы решили удочерить Майю, он добавил ее имя себе на спину, каждая буква связана с нотами.

Как бы ни кричали мои гормоны беременности о том, чтобы я сорвала с себя одежду и растянулась на столешнице, чтобы Тео любил каждый дюйм меня, я позволила себе наслаждаться моментом, считая вдохи и глядя на мужчину, который был создан только для меня.

— Что за сочувственный взгляд, мамочка? — он называет меня мамочкой, и это каждый раз заставляет меня улыбаться.

Думаю, именно потому, что моя жизнь обрела совершенство, о котором я даже не мечтала.

— Мы почти уничтожили друг друга.

Тео кивает, немного напряженно морщит лоб.

— Мы почти уничтожили себя.