Алый камень

Я помню, как люди со значками и оружием ворвались в наш дом. Жизнь была кончена… по крайней мере, та жизнь, которую я всегда знала. Потом мой отец признался в моем преступлении. Казалось, что все в его жизни вело к этому моменту — ко дню, когда он пожертвует собой, чтобы спасти меня. Он обещал, что никто никогда не узнает, что это была я. Он обещал, что унесет мой секрет в могилу.

Но теперь здесь нет никого, кто мог бы спасти меня от правды.

— Это рак? — Нолан вогнал нож чуть глубже.

— Откуда ты знаешь? — я жду его упрощенного объяснения на уровне шестого чувства. Он дает мне больше.

— Я умер, — говорит он совершенно искренне.

Я качаю головой.

— Прости? Я не понимаю.

— Со мной произошел… несчастный случай. Я умер. Врачи констатировали смерть. Через три минуты я сделал вдох и открыл глаза. Ты знаешь, эти необъяснимые чудеса, которые современная медицина не может объяснить? Это был я. Со мной что-то произошло, и я не могу этого объяснить… никто не может. Но с того дня я стал чувствовать вещи. Я могу чувствовать то, что чувствуют люди вокруг меня. Чаще всего это просто чувство. Иногда оно конкретное, и я могу точно определить его, например, сердечный приступ, аневризма или…

— Рак, — шепчу я.

Нолан кивает.

***

Лондон — тремя месяцами ранее…

Дорогой дневник,

Сегодня мне предложили законную шестизначную зарплату, я выбрала прекрасный набор посуды ручной работы из сорока пяти предметов с кобальтово-синей отделкой для своей свадьбы, которая состоится через семь месяцев, нашла три пенни на парковке и узнала, что у меня последняя стадия рака и жить мне осталось год — шесть месяцев без лечения. Я жалею о расширенной гарантии, которую я приобрела для своего нового автомобиля в прошлом месяце…

— Скарлет? — Дэниел оглядывается через плечо в белой рубашке, пока пар поднимается от стоящей перед ним кастрюли с раем. Он приветствует меня с однобокой ухмылкой и голосом, от которого моя одежда часто падает на пол. Жареный чеснок и розмарин танцуют в воздухе под песню Сары Брайтман «Все, что я прошу у тебя».

— Ты не дождался меня. — Я бросаю ключи на столик в прихожей, затем расстегиваю пуговицы на своем красном двубортном пиджаке.

Мы всегда готовим еду вместе.

Мы всегда слушаем оперу.

Мы всегда говорим о наших карьерах.

Мы всегда синхронизированы.

— Сегодня твой день, любимая. Бокал вина ждет тебя. Садись и расскажи мне о своем дне.

Я пожимаю плечами.

— Я выбрала кобальтовую отделку для нашей посуды, а не красную, как мы изначально обсуждали.

— Хватит играть со мной. Ты знаешь, что все, о чем я хочу услышать, это работа.

Мясо на сковороде заглушает музыку, как белый шум между радиостанциями. Смертный приговор от «незначительного» повторного медосмотра, который я проходила за несколько недель до этого, бьет по моим чувствам. Откровение «проснись-последний-звонок-ты-официально-был-штампован-с-датой-истечения.

— Земля вызывает Скарлет.

Мой палец останавливается на ободке бокала с вином, когда мой взгляд устремляется на грозного блондина, который выглядит грешно, но совершенно не к месту в своих черных брюках и полуприталенной рубашке.

— Прости. — Я качаю головой. — Почему сегодня в костюме? — моя рука движется к его груди, борясь с желанием сжать в кулак его рубашку. Необходимость держаться за него — за эту жизнь — переполняет меня.

— Скарлет Стоун… остановись! Я расскажу тебе о костюме после того, как ты расскажешь мне о работе. — Его игривая ухмылка режет мне сердце. Я уже скучаю по нему.

Я пожимаю плечами, выдавая намек на улыбку, которая, я надеюсь, не выглядит и вполовину так болезненно, как кажется.

— Они предложили мне работу.

— Да! — Он хватает меня на руки и кружит. — Мой маленький воришка стал законным.

— Я не воришка.

Он позволяет мне опуститься на ноги и впивается в мой рот.

— Ты всегда будешь воришкой за то, что украла мое сердце. — Он говорит это в переносном смысле… если бы он только знал.

Мои глаза закрываются, когда его нос касается моего.

— Костюм. — Я прочищаю горло, пока слова борются с нахлынувшими эмоциями. — Почему костюм?

Дэниел шевелит бровями, затем снова поворачивается к конфорке.

— У меня тоже есть новость о работе.

— О? — я делаю глоток своего вина. — Что это за вино? — я кручу его в своем бокале.

— Оно на столе.

Я поворачиваюсь и сужаю глаза на бутылку, придвигаясь ближе, чтобы прочитать этикетку.

— Вот черт! Эта бутылка вина стоит более шестисот фунтов!