Алый король (ЛП)

Ближе ко дну в ней мелькали какие-то огоньки, перемещавшиеся парами. Они кружились и ныряли вместе, как птицы во время брачных танцев над землей.

«Что это такое?»

Советник воспринял концентрированную суть бессчетного множества судеб и канувших в лету воспоминаний — безгранично сложную систему взаимодействий между живыми душами. Он осознал, что погружается в океан вечно пополняющихся знаний.

«Я поплыву по этому морю грез, — подумал Амон. — Я изведаю все секреты, которые оно готово открыть мне».

Нырнув глубже, легионер по частям сорвал с себя доспехи. Латы утонули во мраке, и огоньки метнулись к пластинам брони. Воин понял, что океан жаждет изучить их — узнать, какие солнца иных миров согревали их, какие попадания сдирали с них краску и какие истории они расскажут о носившем их существе.

Освободившись от доспехов, Амон с наслаждением ощутил небывалую легкость бытия. Его тело наполнилось энергией, он больше не чувствовал боли от страшных ран. И, случайно выбрав направление, отправился в путь.

Воин не знал, как долго он плыл: с каждым гребком и всплеском воды к нему приходило новое понимание мира, открывались различные перспективы. Перевернувшись на спину, легионер смотрел на неподвижные звезды и о ходе времени судил лишь по тому, как расширились в его разуме горизонты познания.

Амон снова нырнул и, проглотив немного воды, познал свершения величайших архитекторов Юпитера; жизнь рабочего в трудовых лагерях, окружающих грандиозные постройки Императора на горных хребтах Гималазии; приятное волнение археологов, раскопавших затерянный город в районе пылевых бурь к югу от Тали.

Советник выплыл на поверхность, опьяненный беспримесной радостью; прежде он и не надеялся изведать нечто подобное. Но, уже собираясь продолжить странствие, воин заметил некую перемену в окружающем мире.

Впереди на линии горизонта нечто поднималось из воды.

«Остров?»

Легионер мощными гребками направился в ту сторону.

По мере приближения к берегу он все отчетливее ощущал подспудный ужас. Суша нагоняла жуть тем, что казалась единственной областью постоянства в текучем, вечно преобразующемся океане возможностей для роста и развития.

После свободы, дарованной волнами, Амон нисколько не желал ступать на землю, настолько враждебную изменениям, но разве у него оставался выбор? Твердь быстро вырастала перед ним; советник не мог определить размеров острова, но видел, что тот огромен.

Вскоре легионер понял, что плывет к целому архипелагу из нескольких тысяч кусочков суши. Соединявшие их арочные мосты чем-то напоминали стальной каркас пирамиды Фотепа. Расположение островков вызвало у Амона любопытство: он почему-то чувствовал, что обязан узнать эти узоры. Воин постоянно замечал новые аналогии, все более определенные, но не успевал разгадать их смысла — образы пропадали, стоило ему отвести взгляд.

«Возможно, эта твердь не такая уж постоянная».

Добравшись до отвесного берега, Амон полез вверх. Суша оказалась пористой, неровной и узловатой, как древний коралловый риф, поднявшийся со дна морского. Здесь хватало опор для рук, и советник без труда вскарабкался на десятиметровый утес.

Подтянувшись, он перевалился через край вершины, после чего встал и огляделся вокруг. Коралловый остров напоминал дюнное море[110]

в черной пустыне; почва впивалась в ноги, словно осколки керамики или зернистый базальт.

Снизу донесся тихий шепот безбрежного океана бесчисленных чудес. Воин полуобернулся к воде, но ему все же хватило решимости, чтобы преодолеть стремление вечно плавать в глубинах памяти. Он двинулся вперед, взбираясь по пути на крутые склоны и увалы неестественных очертаний.

После чудесной легкости, подаренной водой, собственное тело казалось советнику чрезмерно грузным, гораздо более тяжелым, чем при возвращении в плоть из полетов по эмпиреям. Когда-то обтягивающий поддоспешник свисал с плеч — советник Алого Короля сильно исхудал за долгие годы странствий по тайным тропам в поисках пропавшего отца.

Никогда прежде Амон не чувствовал себя настолько слабым.

Он покачнулся и, хрипло дыша, опустился на колени. В грудь, казалось, насыпали битого стекла; поднятый ветром песок колол глаза.

Услышав скрип шагов по кораллам, советник устало поднял голову и разлепил веки, склеившиеся от едкого пота и пыли.

К нему ковылял высокий мужчина в рваном плаще с отделкой из темных перьев, опиравшийся на посох-хеку из плавника[111]

. Его спутанные седые волосы, зачесанные назад, спускались до земли. Морщинистое лицо перехватывала грязная повязка, скрывавшая глаза; с одной стороны ее покрывала давно засохшая кровь.

— Кто идет? — спросил слепец. — Это ты, Ариман?

Легионер затряс головой, потеряв дар речи при виде того, какая судьба постигла его возлюбленного отца.

Облизнув губы, советник все же ответил:

— Нет, это Амон.

— Амон? — повторил старик. — Ах да, конечно, мой сын… Ты пришел. Все-таки ты пришел…

— Я пересек планету, чтобы найти тебя, — произнес воин. Осознав, что его одинокий поход наконец завершился, он опустил голову на грудь и залился слезами.

Магнус Красный дотронулся рукой до его плеча.