Алый король (ЛП)

Запертая клетка не позволяла созданию даже шевельнуться. И оно действительно застыло в одной позе, как солдат по стойке смирно, но Парвати чувствовала, что тварь мелко дрожит от напряжения. Силуэт Лемюэля мерцал — казалось, внутри него жарко пылает расплавленное ядро. Жилы вздувались, словно под воздействием колоссального внутреннего давления.

— А начну я с тебя, — продолжал Гамон, не сводя почерневшего глаза с госпожи Веледы, которая уселась на мат, постеленный мигу. — Выдерну тебе хребет через таз и забью остальных твоим уродливым черепом, как булавой.

Крохотная старушка гортанно и хрипло хмыкнула, что сходило у нее за искреннюю усмешку, и указала на громадных воинов, стоявших позади двух женщин.

— Думаю, Ямбик Сосруко будет возразить тебе, — заявила она. — Он без труда отрывать твою башку с шеи.

Обернувшись, Чайя взглянула в широкое плоское лицо неизменного телохранителя гадалки. Великанский мигу облачился в латы из перекрывающихся металлических браслетов и тяжелый, отформованный по фигуре панцирь с бронзовой отделкой. С плеч его спадал плащ, отороченный дурно пахнущим мехом. Недочеловек казался двоюродным братом Астартес, что возвышались по бокам от него: легионера с огненно-рыжей гривой, вооруженного зазубренным копьем на длинном древке, и химерического гиганта, состоящего из плоти, бионики и доспехов.

Все трое, как и Парвати с госпожой Веледой, носили гудящие сигнум-печати Механикума, которые помечали людей как невраждебные объекты для автоматических турелей, размещенных в отсеке.

— Вот это ходячее генетическое отклонение? Не смеши меня.

— Если не он, тогда Хельблинд и Раквульф закончить дело, — парировала карлица.

Здоровенный мигу с поразительной аккуратностью поставил рядом с ней маленький столик. Гадалка взяла с него обрезанную сигару из крученых листьев и спичку. Кроме этого, Чайя увидела на столешнице нечто вроде сервиза из керамического кувшина, чашек и горшочков, прикрытого муслиновым платком. У самого края лежала колода карт.

Чиркнув спичкой о ноготь большого пальца, госпожа Веледа зажгла сигару. Раскурив ее, карлица глубоко затянулась и выдохнула облачко голубого дыма в направлении летописца. Парвати уловила гнусный ядовитый смрад и закашлялась, но этот запах хотя бы перебил вонь прогорклого масла, идущую от их охранников.

— Псы Русса не смогли прикончить меня на Просперо. С чего ты взяла, что здесь у них получится лучше?

Чайя вздрогнула при упоминании ее сожженного дома. Потеря родины мучила женщину, как открытая, неисцелимая рана в сердце. Зажмурившись, Парвати сжала кулаки: гадалка предупреждала, что нельзя выказывать эмоции в присутствии существа, завладевшего телом Гамона. Оно могло уловить любую слабость, как психнойен с нюхом на незащищенные разумы.

Госпожа Веледа еще раз пыхнула сигарой.

— С того, что они делать так сейчас, если я просить. Они хотят убить тебя, сильно очень. Потеряли много братьев на Просперо. Разорвать тебя им радостно, я думаю. — Карлица обернулась. — Тебе радостно убить Магнуса?

— Радостно, как охотнику по колено в крови ёргунавра. — Гирлотнир со скрежетом провел лезвием инеевого топора по боковине крестовидного щита.

— А тебе, Свафнир Раквульф?

Исполин ударил древком зазубренного копья о палубу и кивнул.

— Очень радостно. Скажи, и я пробью ему сердце моим гарпуном.

— Видишь? — спросила гадалка, широко улыбнувшись. — Ты живешь или ты умрешь по моему слову. Или нет. Твой выбор.

— Что же ты еще не дала им команду? — Лемюэль оскалился так, что разорвал кожу в уголках рта. По подбородку заструились ручейки крови. — Если все на борту этого корабля жаждут моей смерти, но я по-прежнему дышу, вы наверняка чего-то от меня хотите, так? Ну, чего же именно?

— Ты понимать, что мне нужно, — сказала госпожа Веледа.

— Ты желаешь знать, где найти другие осколки моей души?

— Да. Будешь рассказать мне?

— Нет.

— Почему нет?

— Если бы ты лишь недавно обрела свободу после того, как веками сидела на цепи в темнейшем остроге, согласилась бы вернуться обратно в тюрьму?

— Ты сидел на цепи? — уточнила карлица.

— Конечно же! Ведомы ли кому-нибудь истории о Магнусе-воине? — прорычал тот, кто некогда был Лемюэлем. — Помнят ли о его славных поединках, о поверженных им могучих врагах? Кто упоминает его в одном ряду с Ангроном и Львом, повествуя о ратном искусстве примархов?

— Никто, — признала гадалка.

— Так зачем же мне говорить тебе хоть слово правды?

— Не мы стараться собрать твою душу вместе.

— Верно, вы просто стремитесь уничтожить ее.

— Я думаю, ты выберешь стать ничто, чем вернуться в оковы.

Не дождавшись ответа, госпожа Веледа вздохнула.

— Как угодно. — Взяв карты со столика, карлица разложила их перед собой рубашкой вверх. — Будем делать по-плохому.

— Картомантия? — усмехнулся тот, презрительно взглянув на потрепанную колоду. — Что же с вами стало, если вы прибегаете к столь нечестивым ухищрениям?

— Мои карты не обычные карты, — заявила гадалка, переворачивая случайно выбранные листки. — Они слышат все. Знают все. Не веришь мне? Говори, и я скажу, какую правду они разобрали.