Алый закат в Лейкхерсте

– Бон аппетит! Петря, позвони Левычу, скоро они с Сайри придут? Да, и обедай, обедай, пока не простыла еда. Я им потом погрею.

– Благодарю, Марта, я действительно проголодался, – дядя Петря отложил блокнот с авторучкой и подсел к столу. – Рэй, ешь, не глазей по сторонам! Пока родители придут, надо сил набраться.

– Ем, ем. Дядя Петря, в городе война идет, да?

Взрослые многозначительно переглянулись и замолчали. Тетя Марта зачем-то заглянула в кастрюлю, затем в духовку: «Ой, пирог чуть не сгорел!» А дядя Петря увлеченно чистил крупную головку чеснока.

– Да кто его знает, что там на самом деле происходит? Официальные власти молчат, но пушки не бьют, и на том спасибо, – четко расставляя слова, словно забивая гвозди и делая между ними продолжительные паузы, сказал дядя Петря. – Родители твои придут, тогда, может быть, и узнаем подробности. Помнишь пословицу, аника-воин: «Когда я ем, я глух и нем»? Лопай!

На улице послышалась далекая канонада, затем звуки от взрывов раздались ближе, с потолка посыпалась штукатурка, мигнули настенные светодиодные панели, приглушив свечение до минимального. В подвале воцарился полумрак. Тетя Марта перекрестилась, зажгла свечу и водрузила ее в центре стола.

– Всем оставаться на местах, – приказал дядя Петря, – я только выгляну в окно и быстро вернусь. Он взял космический телефон и поднялся наверх.

Через десять минут спустился, положил телефон рядом с тарелкой слева, взялся за ложку. Обед продолжался.

– Петря, ты дозвонился? – осторожно спросила тетя Марта.

– Плохо слышно Левыча, посторонние шумы, какой-то треск и рваные фразы. Я ничего не понял, позже перезвоню.

Вдруг тетя Марта схватилась за сердце и указала пальцем на видеостенку. В кадр попали Левыч и Сайри, с перепачканными сажей лицами они стояли около трибуны, держа автоматы наперерез. В форме спецназа, голубом берете и с оружием в руках, сын как-то не сразу узнал нежную и ласковую маму. Он помнил, каждое утро мама ходит на службу, но вовсе не думал, что на военную базу. Бастующие медленно окружали, кидая в них каучуковые шары и держа наготове палки и бутылки с зажигательной смесью. Полицию давно оттеснили за пределы заграждений, и она бездействовала. Рэй видел, как автомат задрожал, это мама не выдержала и начала поливать огнем нападающих. Кто-то упал, по ним тут же неслабо прошлись кованым ботинком свои. Кто-то попятился, налегая на ряды сзади. Кто-то ловко ретировался за спины дружков. Сразу же вокруг родителей образовалось пустое кольцо. Оппозиционеры не расходились, отобрали у стражей порядка щиты и, прикрываясь ими, ждали, когда же у Сайри закончится обойма. Левыч, неизвестно почему, не стрелял.

– Ну же, стреляй! – крикнул дядя Петря так громко, будто его могли услышать там, в городе.

– Может, у него закончились патроны? – предположила тетя Марта.

– Рэй, бегом в гараж, ищи ключи от вездехода, поедем спасать твоих родителей, – отрывисто приказал дядя Петря.

Рэй сорвался с места и кинулся наверх по лестнице к шлюзу, ведущему в гараж, за ним, тяжело дыша, топал дядя Петря, а следом тетя Марта. Сметливая женщина сняла со стены гаража газовый баллон с ацетиленом для сварки, сунула его в салон вездехода и вручила дяде Петре зажигалку.

– Надеюсь, пользоваться умеешь? Даешь малую струю, выравниваешь давление и поджигаешь. Огонь отпугнет всех одуревших повстанцев. Не торгуйся ни с кем, если что не так, целься на поражение! Не сомневайся, серьезную опасность они учуют как звери, шестым чувством. Понял?

– Открой двери гаража, – сказал дядя Петря побелевшими губами. – Прорвемся!

– А мальца оставь дома!

– Тетя Марта, а если электроника забарахлит, кто поможет? Без меня дядя Петря не справится ни за что, – в сердцах крикнул Рэй.

Дядя Петря извинительно развел руками.

– Храни вас Господь! Да пребудут с вами все святые и Георгий Победоносец, – прошептала тетя Марта, перекрестила мужчин и вездеход. – С богом!

Двигатель прогрелся и рванул с места, дядя Петря добавил газу, и вездеход лихо погремел гусеницами по успевшему вновь замерзнуть к вечеру марсианскому грунту. Хорошо, ветер угомонился, блеклые фиолетово-багровые сумерки распростерлись над городком Меркур. Оставалась слабая надежда на то, что в темноте сложно будет разобрать – это едут свои или чужие. В небе показались две луны – крошечные Фобос и Деймос, к счастью, света они давали совсем мало. Городские кварталы освещались плохо, часть фонарей была разбита, а фары вездехода дядя Петря не включал вовсе. Длинные тени от домов скрадывали редких прохожих.

На перекрестке перед светофором Рэй увидел девочку, она стояла прямо на дороге и, похоже, плакала. Малыш заволновался:

– Дядя Петря, стой! Давай заберем ее, ночь на дворе.

– Ночь, – согласился дядя Петря, он остановил вездеход, вылез и, тревожно вглядываясь в темные переулки, подошел к девочке. Она терла кулачками глаза и размазывала слезы по обветренным щекам.

– Как тебя зовут? Что случилось?