Алжирский пленник (Необыкновенные приключения испанского солдата Сервантеса, автора «Дон-Кихота»)

Комедия шла под шумное одобрение публики. За «Турчанкой» пошла «Нуманция», потом «Алжирские нравы». Сервантес стал признанным автором комедий. Меньше чем за год он написал восемь пьес.

Так продолжалось недолго. «Чудо природы», великий Лопе де Вега, скоро овладел царством комедии. Никто не мог соперничать с Лопе де Вегой: каждые три дня у него была готова новая пьеса. В комедиях де Веги молодые кабальеро пели серенады под окнами красавиц, в темноте сшибались шпаги, декламировались звучные стихи. Зрители хотели смотреть Лопе де Вегу, только Лопе де Вегу. Ни для кого другого не оставалось места. Сервантес принёс новую комедию — её не приняли. Владелец театра больше не звал его к себе.

Так кончился литературный заработок. Сервантес взял первое казённое место, какое ему согласились дать, и поехал на юг Испании поставщиком провианта для королевского флота.

Семья Сервантеса поселилась в Севилье, а он сам объезжал окрестные городки и села, закупая зерновой хлеб и оливковое масло.

Сервантес плохо умел вести счета — он часто терял свои счётные книжки или заполнял их вместо цифр стихами. Несколько раз пришлось ему, сдавая отчёт, покрыть недостающие суммы из собственных средств. А платили ему за работу мало — двенадцать реалов в день.

Каталина пришла на помощь мужу. Она начала брать работу у богатых сеньоров. Каталина умела скроить щегольскую ропилью — куртку с откидными рукавами, епанчу с разрезами на алой подкладке, вышить золотом нарядную ливрею. Но и Каталине платили гроши.

В восемьдесят восьмом году флот короля Филиппа — Непобедимую Армаду — разгромили адмиралы Елизаветы английской, и Сервантес остался без места и без надежды на заработок.

Из Сан-Лукара, из Палоса, из всех портов Испании каждый день уходили суда, полные переселенцев. Испанцы, доведённые до отчаяния и нищеты, уезжали в Новый Свет. Америка — рай для авантюристов, спасение для бедняков, пристанище для потерявших надежду, — Южная Америка привлекала людей. В Новый Свет стремились все, кто ещё имел силы куда-либо стремиться.

Сервантес решил уехать в Америку. Он написал прошение его величеству королю Филиппу.

Окна королевского кабинета глядели на голые Гвадаррамские горы, но к этим окнам Филипп редко подходил. Он больше любил смотреть на внутреннее окно в своей спальне, которое открывало вид на алтарь его дворцовой церкви.

Король больше лежал, чем сидел, последние годы. Из колена у него постоянно сочился гной, вся голень была в незаживающих ранах. Черви шевелились в простынях короля, от постели исходило нестерпимое зловоние. Король лежал, перебирал чётки и смотрел в окно на золотой алтарь своей эскориальской церкви.

Вставал он теперь только для занятий со своим секретарём. Король-канцелярист, он шесть часов ежедневно посвящал подробному разбору писем и прошений. Жечь свои бумаги он начал позднее, уже перед самой смертью.

Сегодня секретарь де Сайас долго сидел в кабинете. Секретарь отобрал несколько менее важных бумаг, чтобы отложить их на завтра.

— Читайте всё, — сказал Филипп.

— Здесь прошение вашему величеству от отставного солдата Сервантеса, — сказал де Сайас, взяв верхнюю бумагу из отложенной стопки.

— Сервантес? — пожевал губами Филипп. — Не помню такого.

— Перечисляет свои заслуги, — просматривал прошение секретарь. — Служил у дона Хуана, у маркиза де ла Круса, у Фигероя… Пять лет провёл в алжирском плену.

— Чего он просит? — вяло спросил Филипп.

— Разрешения на выезд в Новый Свет и какого-нибудь места в Гватемале или в Перу.

— Уж не хочет ли этот неизвестный солдат, чтобы ваше величество назначили его губернатором какого-нибудь новооткрытого острова? — язвительно спросил герцог де Лерма, фаворит короля.

Слабая улыбка шевельнула бледные губы Филиппа.

— Отказать! — сказал Филипп.

Король не знал, что в эту минуту он оказывал своей стране огромную услугу. Не давая разрешения Сервантесу на отъезд в Америку, Филипп сохранял для Испании «Дон-Кихота».

— Отказать! — сказал Филипп. — Впрочем, нет, дайте мне бумагу.

И он собственной рукой начертал на прошении: «Поискать, в чём бы и здесь, на родине, оказать просителю милость».

И Сервантесу «оказали милость»: его назначили сборщиком податей в южных провинциях.

Глава тридцатая

Герой Лепанто

В деревню Рохас приехал новый сборщик налогов, немолодой и тощий, с подвязанной левой рукой, на старом муле, таком же тощем, как он сам. Сборщик остановился у Педро Гутьерреса, на постоялом дворе. Сборщик назвал себя Мигелем Сервантесом, отставным солдатом.

Старому Педро не понравился гость. Этот Сервантес занимался тем, чем ни один сборщик налогов в мире не занимается. Он носил с собой книжку, и не с записями доходов, а со стихами. Он не просил хозяина получше накормить своего тощего мула, зато охотно выслушал двух бездельников, которые пришли к нему жаловаться на бедность, и сразу согласился дать им скидку с налога. А с него, с Гутьерреса, спросил полностью весь налог и без отсрочки!

Всю ночь Гутьеррес не уснул с досады. А сборщик, не спросив перины, улёгся на жёсткой койке и так проспал всю ночь, как солдат в походе.