Амалия под ударом

«Надо сделать так: сказать ему в глаза, мол, я все о нем знаю, и посмотреть, что он ответит. Саша, помнится, утверждал: если застать подозреваемого врасплох, он обязательно проговорится. – Она приободрилась. – Бояться мне совершенно нечего, я же видела, как Евгений ходит. Уверяет всех, что оправился, а сам сделает десяток шагов – и сразу же садится. Даже если он попытается что-нибудь со мной сделать, вокруг люди. Я позову на помощь, и тогда ему точно не поздоровится».

Она поднялась с кресла, расправила юбку, аккуратно сложила письма и убрала их в ящик комода, после чего вышла из комнаты и спустилась вниз.

– Архип, – спросила она у дворецкого, стараясь, чтобы ее голос звучал естественно, – ты не знаешь, где господин граф?

– Он вроде в большую оранжерею пошел, барышня, – отвечал дворецкий. – Во всяком случае, я его видел возле нее.

– Давно?

– Нет, барышня, только что.

Амалия кивнула и быстро побежала к выходу.

Она прошла мимо белых безглазых статуй, миновала фонтан с тоскующими от безводья купидонами и по узкой дорожке добралась до главной оранжереи. Толкнув дверь, Амалия вошла – и сразу же оказалась в другом мире. Здесь росли экзотические цветы самых невероятных расцветок, а воздух был тяжел, насыщенный теплом и влагой.

Прикусив губу, Амалия решительно зашагала вперед. Возле большого дерева с розовыми цветами ей послышался шорох, и она замерла на месте, в любое мгновение готовая броситься прочь, если дело обернется совсем уж скверно.

– Послушайте, – выпалила она, – я все знаю о вас! Слышите? Все, что вы так хотели скрыть!

– В самом деле? – спросил спокойный голос у нее за спиной. – Так я и думал.

Оторопев от изумления, Амалия медленно повернулась.

Глава 27

Амалия была не права. Саша Зимородков в Москве отнюдь не забыл о ней. Совсем наоборот, он ни на минуту не переставал думать о ее деле, что и высказал со всей откровенностью в разговоре с могущественным князем К.

Князь К. жил попеременно то в Москве, то в Санкт-Петербурге. Злые языки поговаривали, что у него в каждом из этих городов было по семье, но, скорее всего, это лишь обычные досужие сплетни. Со своей женой князь К. разошелся (но не развелся) много лет тому назад, и с тех пор оба супруга вели независимый друг от друга образ жизни. Детей – по крайней мере, законных – у князя не было, но те же злые языки утверждали, что прижитых на стороне набралось бы трое-четверо, не меньше. Князь К. не занимал никаких ответственных постов, но зато все, кто такие посты занимал, очень дорожили его дружбой. Он был близок к императору, но не злоупотреблял этой близостью; имел влияние на цесаревича, однако пользовался им весьма умеренно. Особый интерес князя К. вызывали внутренние дела. Тайная полиция имела в его лице самого заметного покровителя, но и обычной полиции он уделял ничуть не меньше внимания. Дело, которое совместными усилиями раскрыли судебные следователи фон Борн и Зимородков, его заинтересовало, и он вызвал обоих к себе. После краткой беседы с ними князь К. вынес решение перевести фон Борна из тверской глуши в столицу, а Сашу Зимородкова оставить пока в Москве и приглядеть за ним: очень уж интересным показался князю этот молодой человек, который днем ловил мелких воришек, а по вечерам штудировал газетные сообщения об убийствах и пытался в них разобраться. Относительно фон Борна никаких трудностей не возникло, а когда речь зашла о Саше, полицейский начальник заметил:

– Но он же незаконнорожденный и к тому же, гм, сын священника… Стоит ли поощрять подобных людей?

Князь К. был аристократом до кончиков ногтей, что не помешало ему быть вдобавок и умным человеком. Поэтому он ответил так:

– Меня интересует господин Зимородков, а не его родители. Посему будьте добры, выполните мою маленькую просьбу.

И Сашу повысили по службе, перевели в отделение, занимающееся крупными уголовными преступлениями.

Когда князь в следующий раз оказался в Москве, он вспомнил о своем протеже и велел послать за ним. От него не укрылось, что Саша одет теперь гораздо лучше и вообще выглядит значительно увереннее в себе.

Князь осведомился, как Саше новое место службы. Зимородков коротко отвечал, что все прекрасно и он всем доволен.

– Вы хотели бы просить меня о чем-то? – осведомился проницательный князь, от которого не укрылось легкое замешательство собеседника при ответе.

Молодой следователь собрался с духом:

– Ваша светлость, я хотел бы закончить дело Митрофанова и Олонецкой.

– Но дело закрыто, – возразил удивленный князь. – Разве не так?

– Да, конечно, ваша светлость! – торопливо согласился Саша. – Мы выяснили, что именно они были главными виновниками. Но мы ведь до сих пор не знаем даже, как их звали на самом деле. Ведь Митрофанов был вовсе не Митрофанов, да и Олонецкая, скорее всего, не настоящая фамилия его сообщницы.

– То есть вы хотите, – подытожил князь, – расставить все точки над «i». – Он на мгновение задумался и решился: – Хорошо. Но с условием, что ваше расследование займет не больше месяца, потому что мы не можем позволить себе терять время на дело, которое практически завершено.