— Нет… — медленно покачала головой Марта, столбенея, — это у нас, в Светлом.
Кажется… кажется это…
— Девчонки, привет! — весёлый голос заставил меня подпрыгнуть на месте, а Марта взвизгнула.
Шагах в десяти от нас, у дерева, стояла… Шеннон.
— Блин! — прошептала Марта недовольно.
— Вы чего? Я что, напугала вас, что ли?
— Что ты здесь делаешь? — Марта злилась.
— Я всегда здесь вхожу, — пожала плечами Шеннон недоумённо, — простите, если не вовремя. Мань, ты как?
Я кивнула с улыбкой, обозначая, что всё в порядке.
— Рановато ты! — с досадой произнесла Марта, невежливо поворачиваясь спиной.
— Удалось пораньше выбраться! — Шен тоже начинала закипать, — только вот забыла с тобой согласовать, когда мне приходить!
— Девчонки, тсс! — я всё ещё прислушивалась.
Теперь звук стал ещё ближе и отчётливее. Явно женский голос. Рыдания, перемешанные с надрывными завываниями. Мурашки побежали по телу — я ничего подобного ещё не слышала. И, честно говоря, мне как-то совершенно не хотелось увидеть обладательницу этого голоса.
Мы втроём стояли и молча слушали некоторое время. Первой помертвевшим голосом прошептала Шеннон:
— Это же она…
— Кто? — так же шёпотом спросила я, не уверенная, что хочу услышать ответ.
— Бэньши… кажется… я так думаю… кто ещё ТАК может?
— Да, это бэньши, — спокойным тоном сказала Марта, — интересно, по чью душу.
— В каком смысле? — меня передёрнуло.
— Бэньши — единственная, кто не соблюдает здесь границ и может находиться, как в Светлом, так и в Тёмном лесу, — хрипло ответила Шеннон, — но у нас она только ночью появляется и приходит всегда с одной целью… — тут её голос надломился.
— Чтобы оплакать чью-то смерть, — закончила Марта.
— Моника? — осенило меня.
— Нет, — девчонки разом покачали головами. Происходящее их странным образом сплотило, — она не констатирует смерть, она её предвещает!
— Как это?
— Кто-то ещё умрёт в ближайшее время, — голос Шеннон совсем сел, она сглотнула.
— Кто-то из нас, — ровно дополнила Марта, — нас троих, если поблизости больше нет никого.
Мы снова замолчали. У меня потемнело в глазах, даже не думала, что понятие «смерть» может из обычного слова перейти в состояние. Казалось, что всё так нелепо и далеко, а оказывается — совсем рядом. Я думала, что физическая смерть осталась там, в моей реальности, а оказывается, она может с такой же простотой и естественностью подстеречь и тут… Говорят, что перед смертью начинаешь иначе воспринимать жизнь, идёт её переоценка, мироощущение как-то меняется. Я ничего такого особенного не чувствовала сейчас, когда стояла здесь и слушала горестный плач бэньши.
— Боже, только бы не увидеть её… — вдруг скороговоркой проговорила Шеннон едва слышно, закатывая глаза, — тогда точно конец…
— Обязательно умрёт именно тот, кто её увидит? — внутри начинала нарастать паника, я прислонилась спиной к стволу дерева.
— Не обязательно, — Марта оставалась на удивление равнодушной, — но вероятность усилится. Тем более, что это зрелище не из приятных… От одного вида можно запросто откинуться.
— Можно подумать, ты е видела, — не удержавшись, съязвила Шен, однако напряжённо вслушиваясь в стоны и стенания.
— Я нет, но вот Хосинта видела.
— М-да… ты нас всех ещё переживёшь, — усмехнулась Шеннон, — с чего тебе погибать, ты ж не Воин, даже не Помощник. Будешь потом рассказывать другим и об этой ночи.
Уж не было ли тебя с Хосинтой случайно в тот вечер рядом?
— Какое тебе дело? — грубо ответила Марта.
— А такое, что никто толком не знает, кто ты и откуда! — Шен почти с негодованием смотрела на девушку, — может, ты и с Тёмными якшаешься?
Марта вспыхнула. Я же изумилась, как в такой момент они могут переругиваться.
— Не. Твоё. Дело. — раздельно и чётко произнесла Марта и, развернувшись, бросилась прочь.
— Марта!
— Пусть уходит, Мань… — устало произнесла Шеннон, — тёмная она личность, прости за каламбур. Немудрено, что у Карамура выходят чёрные единороги, с такой-то помощницей…
Плач бэньши стал отдаляться. Мы медленно, с опаской, побрели в сторону своих домиков. В Лесу начало светать. Совсем ещё неуловимо, но проблески утра уже зарождались то там, то тут.
Наконец, впереди показались первые избушки.
— Скоро проснутся феи и осветят лес раньше солнечных лучей, — улыбнулась Шен, — смотри, а вон и наш Дом! Кто это уже там?..
И вдруг она застыла на месте с протянутой рукой собираясь окликнуть. Я остановилась тоже, всматриваясь в фигуру, стоящую у самой лестницы.
И тут с новой силой, пронзительно, раздирая в клочки душу и леденя кровь, грянул плач. Фигура старухи с развевающимися волосами, покачиваясь, двинулась в другую сторону, вбок, прочь от нас. На секунду остановилась, мне показалось, что она оглянулась, я даже ощутила холодный недобрый взгляд. А потом продолжила свой путь, удаляясь от кромки света, рождённого первыми восходящими лучами.
Лес оживал. Просыпались феи, радостно порхали над полуприкрытыми цветами, в траве шелестели какие-то мелкие существа, звонко заливались в ветвях. А ледяное облако страха, оставленное ночной гостьей, ещё держало нас в плену оцепенения.
— Мань… никому… — прошептала помертвевшими губами Шен.