Аманда исчезает

Ладонь ее нырнула в карман. Молли невольно шагнула назад. Стелс зарычал, Триггер спрятался за ноги хозяйки.

Пастор Летт вытащила из кармана какие-то листки и протянула Молли.

Пастор гнала машину по улицам Бойдса. Молли напряженно замерла на пассажирском сиденье. В голове ее все крутились злые слова Коула: «Молли, не будь дурой, не ходи с ней!» Она ему тогда ответила еще резче: «Не быть дурой? Еще как пойду!» Она взяла протянутые листки. Это были рисунки карандашом, мрачные рисунки. «Я чувствовала, что она жива!» – бормотала Молли, узнавая на рисунках Трейси. Вот девочка на кукурузном поле, вот она сидит перед свечами, вот идет по темным туннелям. Туннели были изображены узкими трубами, жирно заштрихованными, лишь вокруг девочки сияло что-то наподобие нимба. Молли закрыла глаза: эти рисунки в точности повторяли ее видения.

Машина свернула на знакомую грунтовую дорогу, и Молли взглянула на пастора Летт. Несмотря на ответ мужу, она боялась, до смерти боялась. Они поехали вверх по крутому склону и остановились у старого викторианского дома.

Молли перебрала рисунки, лежавшие у нее на коленях. Дрожащей рукой она вытащила один из листков.

– Посмотрите… – Молли осеклась. – Господи, только посмотрите!

Она протянула рисунок пастору. Та скользнула по листку взглядом, в глазах ее была неподдельная боль.

Молли прижала бумажный ворох к груди – и сердце сразу участило свой стук, ноздрей коснулся острый запах мочи, сырой земли. Страх Трейси смешался со страхом Молли. Пульс все нарастал и нарастал, казалось, еще немного – и сердце не выдержит. И вдруг напряжение спало, будто Трейси оставила надежду, смирилась, поддалась похитителю.

Мамочка ушла по делам, свеча быстро потухла, а зажечь ее снова Трейси не сумела. Когда Мамочка вернулась, перепуганная малышка плакала, скрючившись посреди пещеры. Мамочка принялась кричать, но безутешная Трейси даже слов не разобрала. Мамочка снова исчезла, но вскоре опять появилась и, бормоча молитву, запалила свечу.

Трейси смотрела на свечу, которую так легко зажгла Мамочка. Нужно обязательно научиться этому и больше никогда не сидеть в страшной тьме.

– Можно сегодня я зажгу свечи? – робко спросила Трейси. Она уже несколько раз наблюдала, как это делает Мамочка, и решила, что тоже сумеет.

– Давай вместе попробуем, – отозвалась Мамочка и чиркнула спичкой.

Трейси опустилась на колени и завороженно следила за вспышкой алого пламени. Раздалось негромкое шипение, ее любимая часть, длиной в доли секунды, и сильно запахло серой. Трейси положила руку на Мамочкину, и они вместе зажгли свечи. На сей раз Трейси знала, что сказать. Она стала молиться с Мамочкой. Их голоса легко слились воедино.

Сперва они молились тихо:

– Отец Небесный (Мамочка изобразила удивление, заметив, что Трейси тоже молится), благодарим Тебя за то, что написано в псалме 90, – за то, что живущий под кровом Всевышнего под сенью Всевышнего покоится. Благодарим Тебя за то, что это действительно так.

Что дальше, Трейси забыла и расстроенно смотрела на свои грязные ладошки. Мамочка, широко улыбнувшись, продолжала:

– Спасибо, что можем назвать Тебя нашим прибежищем, нашей защитой, нашим Богом, на которого мы уповаем. Спасибо, что избавил нас от сети ловца и от гибельной язвы. Спасибо, что перьями Своими осенил нас. Спасибо, что под крыльями Твоими нам безопасно. Спасибо, что щит и ограждение – истина Твоя. Благодаря Тебе не убоимся ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы опустошающей в полдень. Благодаря Тебе падут подле нас тысяча и десять тысяч одесную нас, но к нам не приблизятся.

Дальше Трейси помнила: эта часть псалма была у нее любимой. Ее голосок зазвучал громко и уверенно, слова потекли рекой – казалось, она читает стишок, а не молитву.

– Спасибо, что Ангелам Своим Ты заповедал о нас – охранять нас на всех путях наших: на руках понесут нас, да не преткнемся о камень ногами нашими. Благодаря Тебе на аспида и василиска не наступим, попирать будем льва и дракона. Спасибо, что слышишь, когда взываем к Тебе, спасибо, что с нами Ты в скорби, избавляешь нас, прославляешь, долготой дней насыщаешь нас и являешь нам спасение Свое.

Мамочка взяла Трейси за руку, и они хором сказали «Аминь!». Она прижала малышку к себе и крепко обняла. Трейси очень собой гордилась.

Вслед за пастором Молли прошла в конец тускло освещенного коридора. Там была каморка, из которой доносились жалобные всхлипы. Узника Молли уже видела в Картинах: тяжелый, грузный, он сидел на полу и раскачивался, прижав голову к коленям, судорожно стиснув руки. Когда он наклонялся вперед, массивная грудь тянула его вниз.

– Родни! – прошептала Молли.

Пастор Летт взглянула на нее с едва заметным облегчением.

– Да, это мой брат Родни.

– Давно он в таком состоянии?

– Не знаю, я застала его таким утром.

– А он всегда… Ну, раскачивается?

– Только когда у него видения. Но… так сильно он прежде не раскачивался… и не плакал.

По щекам Родни безостановочно текли слезы. Пастор Летт приблизилась к брату, села рядом, обняла за плечи, но Родни словно не чувствовал ее прикосновений.