Амазонки Атлантиды

– Это были первые дни – дни первой человеческой цивилизации. Радость познания человеком добра и зла разбилась о горечь знания об этом мире. Человек как величайшее творение Всевышнего всегда таким создавался, объединяя темное и светлое, которые сливались в Истинный Источник. Чтобы сохранить Землю чистой, цивилизации периодически уничтожались. Когда мир раздирало на части, люди гибли. Зная, что им суждено погибать, души людей вменили мне в обязанность охранять этот мир для грядущих цивилизаций, для непрерывного процесса эволюции. Когда Планета умывалась своими водами, я был их единственной надеждой. Такова была воля Создателя, и я держал свое Слово…

Абадон посмотрел на Никатею, кивая сам себе.

– Я всегда держал Слово, пока все не заканчивалось очередным Всемирным Потопом… Но проходит время, и я снова возрождаю Род Человеческий.

– Ты держишь Слово лучше людей, которые возложили на тебя эту обязанность, – проговорила я. – Ты такой – Санат Кумара. Великий Хранитель Вечности – Хранитель Рода Человеческого. Которого этот Род Человеческий сделал великим злодеем и хает ежеминутно.

– Это их право, Никатея. Я не осуждаю их за это, – грустно проговорил Абадон. – Когда я воплотился в эту планету и стал Великим Духом Земли, не прошло еще и сотой части времени ее существования во Вселенной. С Лучом Света пришел я в эту обитель и стал Князем этого Мира. Я двигаю человеческие цивилизации сквозь волны океана Жизни и Смерти. Я перемалываю человеческие расы, словно жерновами. Эволюцию следует контролировать, направляя в ту или иную сторону. Жизнь и смерть нужно контролировать…

– Ты ограничиваешь жизнь? Но как?

– Огнем и мечом, голодом и болезнями. Но можно и повысить рождаемость, и увеличить продолжительность жизни.

– Все это с трудом укладывается в голове, – заметила я. – По-моему, это жестоко.

– Такова жизнь и такова смерть. Величайшая благодать и величайшее проклятие. Человеку трудно понять все это. И одобряешь ты это, или нет, – это ничего не меняет. Это закон природы, который совершенно беспристрастен и не предполагает возражения. Он касается как людей, так и богов. Но подробности этого тебе не следует знать, Никатея.

– Какое твое истинное имя, Абадон? – спросила я.

– В этом мире у меня нет имени, Никатея. Все известные имена – ложные. Моя божественность не сводится к имени или форме, а к способности слить свои страсти с силами мироздания. Так рождаются Боги. Богу не нужно называть свое имя – его узнает каждый, кто в него уверует. Боги не провозглашают себя Богами –это делают люди, которые их узнают. Боги предпочитают не выдавать свои тайны.

– Какую ты исповедуешь веру, Абадон? – спросила я.

– Я исповедую все веры.

– Так они же зачастую противоречат друг другу.

– Да, противоречат, и очень часто. Просто я вижу Истину, скрытую за всеми ними…

И вдруг, совершенно неожиданно, Абадон спросил.

– Твой брат – Командор Титанов Атлантиды. Ты его любила?

– Да. Хотя это была детская любовь – любовь сестры к брату. А сейчас… Я просто не знаю, каким он стал. Мы давно утратили связь друг с другом. Нам бы следовало исправить это, но мы просто… не можем сделать этого.

– А он обижал тебя в детстве?

– Обижал? Нет, никогда. Мы ссорились, было такое. Но мы никогда не испытывали желания причинить друг другу боль. Даже когда он отказался от моей помощи во время испытания на нашем острове, я не обиделась на него.

– Да, он такой же упрямец, как и ты, – заметил Абадон.

– Я с тобой полностью согласна, – ответила я.

– Он знает свою судьбу, но скрывает это от других, – прошептал Абадон. – Он знает, куда заведет его дорога, но не желает сходить с нее.

– А ты можешь изменить его планы?

Абадон внимательно посмотрел на принцессу.

– Не стоило тебе говорить об этом, Никатея.

– Ты одобряешь его выбор?

– Не мое дело вмешиваться в свободу выбора людей, – ответил Абадон, пожав плечами.

– Ты считаешь, что он правильно поступил, отказавшись от жезла Императора Атлантиды?

– Время всех рассудит, Никатея.

– Пойми меня правильно, Абадон. Он мой брат, и я переживаю за него.

– А ты будешь переживать за него, когда он приведет своих Титанов-девственников под стены Бакстера? Придет время, Никатея, и Валиус сотрет с лица Земли вашу империю, если не получит Чашу. И будет прав.

– Как ты можешь такое говорить, – возмутилась я. – Это же мой дом. И Валиус здесь родился.

– А все потому, что твоя мать упертая, как старая ослица, – проговорил Абадон. – Каждый выбирает свой путь. Но ты не должна осуждать своего брата, он не заслужил этого. Позволь ему идти той дорогой, которую он выбрал сам. Просто сохрани в своем сердце его светлый образ.

Никатея некоторое время размышляла над этими словами, а потом нашла в себе силы улыбнуться.

– Он вечно будет в моем сердце, – сказала она. Потом потянулась вверх и поцеловала Абадона настойчиво и страстно.

Когда руки Абадона обняли меня, я почувствовала, как на меня нахлынула иллюзия. Мир мигнул. Потом еще мигнуло… Мигнуло…