Амбарцумян

Мы не успели ахнуть, с того начну рассказ,Как нас эвакуакнуть с верхов пришёл приказ.В ужасном беспорядке, занявши все углы,Валялися манатки, баулы и узлы.И в светлый день июля — двадцатого числаМоторная кастрюля всё это увезла.На солнечном перроне легла от складов тень,В заплёванном вагоне прошёл последний день.В вагон настлали нары, давно угас закат…Прощай мой город старый — любимый Ленинград!С тобой порвались нити, но в сердце увезёмИ дом на Гоголь-стрите, и горку с хрусталём!Друзей нам милых речи за чашей круговойИ с кем-то чьи-то встречи над розовой Невой!Свист хриплый паровоза, чугунный звон колёс,Плывут назад берёзы, заводы и откос!Видали за Любанью, как на земле лежитОтменнейшею дрянью разбитый «мессершмитт»!

Хоть в сердце есть тревога от птицы в синеве,Мы всё же — слава Богу! — приблизились к Москве.Оставив Бологое, зари встречаем свет;Опасность? Всё пустое! Её здесь больше нет!Как всё на свете бренно! Что слово? Звук пустой!И вечером сирены завыли над Москвой.За рощею зенитки, уставившись в зенит,За дерзкие попытки стреляли в «мессершмитт».Стемнело. Вновь тревога, опять сирен гудки!Тут сердце нам немного сдавило от тоски.Фашистские вампиры устроили налёт:Прожекторов ракеты чертили небосвод.Трассировали пули, зенитки били в цель!Тут малость мы струхнули и побежали в щель!Всю ночь рвалися бомбы, мы думали: «Увы!Скорее! Хоть пешком бы смотаться из Москвы!»И жались словно кошки; на третью ночь увёзПод самою бомбёжкой нас тайно паровоз!Усиленным аллюром пыхтел по рельсам он.

И вот в былинный Муром доставлен эшелон.Здесь страха нет, бесспорно, но нам не угодишь!Пропахло всё уборной от почвы и до крыш.Был ярок на восходе лик солнца, как герань,При солнечной погоде мы въехали в Казань.Вот башня Сюимбеки за белизной стены,И церкви как калеки комолые видны.Немного повозили по поездным путям,И вдруг остановили среди помойных ям.Мы этаким манером глядим туда-сюда:Постройки из фанеры и беженцев орда.Был очень образцово отцеплен паровоз.«Давно ль из Могилёва?» — нам задают вопрос.Казань нас не пускает, в Казани места нет!А наши отвечают: «Мы Ленуниверситет!» —«А мы без направленья не можем вас принять!Извольте в воскресенье обратно уезжать!»Казань нас не пускает, в Казани места нет!

Хоть наши им вещают про Ленуниверситет!Так нас без документов никто не принимал.Флер свежих экскрементов пять дней носы ласкал!Весьма непринуждённо стал дождик поливать.Тогда-то из вагонов нас стали вытряхать.С прокисшего вокзала деваться нам куда ж?На актовое зало пошли мы в абордаж!В вечерней этой схватке держали за грудки,И били под лопатки тараном сундуки.Ну, должен я признаться — Москве держаться где ж?Пробили ленинградцы в рядах швейцаров брешь!И в актовое зало, не тратя лишних слов,Внесли с собой не мало — пять тысяч сундуков!К досаде Академии, с победой на лице,Устроились на время в рогожном мы дворце.С балконного помоста за Волгой лес синел!И дни скользили просто, с тревогой, но без дел!Но думалось в палаццо рогожном сём с утра,Как будто приниматься за дело нам пора!

Однажды утром алым раздалось там и тут,Что нас всем филиалом в Елабугу везут.В рогожном светлом зале на эту новость все«Елабуга!» вскричали: «Где это? Кес ке се?»Про сей приют на Каме ни вы, ни он, ни я —Мы в Ленинграде с вами не слышали, друзья!Но ловкий мальчик Вильнер уже отъезду рад!Толкует всем умильно про коз и поросят!Как миги жизни ярки — прекрасная пора!Профессорши — в доярки, в колхоз — профессора!В Елабугу — как грустно… Но выполнить сей планПриказывает устно Виктор Амбарцумян!В Елабуге унылой — судьба нам зимовать!Тут бросились все мыло в Казани закупать!И на базаре бодро искали каждый часТопор, ухваты, вёдра, кастрюли или таз.На улицах немало дивилась детвора,Как ржавые мангалы несли профессора.И было утро чисто, омытое от снов.Поехали на пристань пять тысяч сундуков!