Амброзия

– Мэб – ужасный человек. Но я не думаю, что она врет.

Когда мы наконец добрались до разрушенного храма на берегу реки, первые лучи рассвета уже раскрасили листья. Блики медового света танцевали на разрушенных камнях храма, каменных колоннах и обвалившейся крыше.

Торин натянул поводья лошади и заставил ее остановиться перед храмом. Он спешился первым, а затем обхватил меня за талию, чтобы помочь слезть на землю.

Я посмотрела на свое окровавленное, грязное тело и быстро окунулась в реку, смывая грязь, кровь и боги знают, что еще. Затем выпила несколько пригоршней чистой воды. Больше никогда не стану воспринимать воду как нечто само собой разумеющееся. Но у меня было не так много времени, чтобы тратить его впустую, поэтому я снова вышла на берег.

Когда мы зашли в храм, в моем сердце вспыхнула надежда. В дальнем конце ряда усеченных колонн стоял алтарь. Как и говорила Кала, над пустой кузницей висело зеркало, отражающее утренние лучи света. Я уставилась на него, и в груди защемило. Наконец-то получится увести Торина из этого места.

Я снова повернулась к нему, его идеальные черты в лучах солнца светились золотом. Только теперь у меня появилась возможность подумать о том, что это значит, и к горлу подкатил комок. Это последний раз, когда мы видим друг друга. Или, по крайней мере, последний раз, когда мы можем прикасаться друг к другу, чувствуя в сердце обжигающее пламя любви.

– Иди, – прохрипела я. – Просто скажи название места, куда хочешь отправиться.

Торин повернулся к зеркалу и положил ладони по бокам от него. Мое сердце дрогнуло, и я сделала глубокий вдох.

– Ты должна уйти первой. – Он снова повернулся ко мне.

Я покачала головой.

– Иди. – Потому что была еще одна вещь, которую я хотела сделать, но не была уверена, что Торин это одобрит.

Он приложил ладонь к моей щеке.

– Это последний раз, когда я могу прикоснуться к тебе, Ава. Знаю, нам нужно отсюда убираться, но мне необходимо еще немного времени.

Мое сердце учащенно забилось, и я попыталась через почву ощутить вибрацию приближающихся лошадей или воинов. Все было тихо.

– Конечно, c самой первой встречи я думал о том, какая ты красивая, – произнес Торин, – но когда на турнире ты позволила Элизе первой нанести тебе удар, просто чтобы спасти свою честь, мои чувства переросли в нечто большее. Ты едва знала ее, да и Благие оказали тебе не самый теплый прием… но именно в тот момент, я понял, что окончательно пропал. И я должен был тогда все остановить. Должен был покончить со всем этим, отменить помолвку.

У меня перехватило дыхание.

– Нет смысла корить себя за решения, которые ты принимал в прошлом, Торин. Мы можем лишь двигаться вперед. Мы оба живы, и сейчас это кажется чудом.

– Я не могу тебя оставить, не поцеловав в последний раз. – В его голосе прорезалась острая нотка печали.

Торин наклонился, и его губы застыли над моими. Он запустил одну ладонь в мои волосы, пропуская пряди между пальцами. Затем прижался к моим губам в поцелуе, и я уперлась спиной в холодную каменную стену.

В последний раз…

Слова звучали в сердце, как горько-сладкая песня. Последний поцелуй, последнее объятие.

Поцелуй стал глубже, Торин скользнул языком меж моих губ, и все тело охватило желание. Кожу согрела его первобытная, волнующая сила, и я должна была испить ее, потому что это в последний раз. От горечи предстоящей разлуки щемило в груди. Мне захотелось поглотить его целиком.

После речной воды я чувствовала себя живой, каждый дюйм моего тела был словно поцелован густым лесным воздухом. Я остро ощущала каждое место, где к коже прилипало мокрое платье.

Торин переместил свободную руку мне на талию. Он целовал меня жадно, жарко, словно хотел запомнить ощущение моих губ. Было очевидно, что его, как и меня, терзала боль от нашего предстоящего расставания.

Он медленно отстранился, в его взгляде читалось королевское чувство собственничества.

– Как же мне хочется забрать тебя с собой.

Я потянулась к его изодранной рубашке и принялась ее расстегивать. Действительно ли кончики моих пальцев в последний раз скользили по его точеному прессу и завиткам татуировок на коже?

– А как мне этого хочется, Торин. Ты даже не представляешь.

Несмотря на печаль, мое желание продолжало паром клубиться из каждой поры обнаженной кожи.

Он осторожно приспустил одну сторону моего платья, обнажая грудь. Затем накрыл ее ладонью и ласково погладил, заставляя затвердеть сосок.

Торин наклонился и уткнулся мне в горло, слизывая речную воду.

Я пыталась запомнить его запах, полной грудью вдыхая его, мшистый, волшебный аромат зачарованного леса. В последний раз меня обволакивало его первобытной магией земли. Мне нужно было запомнить его прикосновение, аромат. Потому что, когда он уйдет, я останусь жить в мире теней.

Выгнув спину, я подалась грудью навстречу его ладони. Каждое мое сверхчувствительное нервное окончание горело от поразительной правды: я принадлежала Торину, а он мне. Несмотря на проклятие, между нами зародилась и окрепла глубокая связь. И мысль о том, что это наш последний момент близости, была невыносима.