Амедео Модильяни

Модильяни несколько раз писал Сутина, один раз даже на двери, разделяющей их мастерские на улице Жозефа Бара. Существуют и еще два портрета: один - 1915-го, а другой - 1917 года. В первом Сутин психологически не похож на себя: он весел, открыт, и у него молодые, озорные глаза разбитного подростка. Вероятно, он и был таким рядом с человеком, который его любил и ценил. Второй портрет и гуще, и серьезней, и драматичней. Голый стол со стаканом недопитого вина и беглые, нервные, темные, густые мазки, которыми лихорадочно закрашен весь фон, создают ощущение каких-то темных углов, отсыревших стен и скрытого кошмара, разлитого в воздухе. В ассиметричных же глазах Сутина словно затаилось безумие.

Год 1914-й стал неким рубежом в короткой биографии Модильяни. Начавшаяся 1 августа первая мировая война опустошила столики еще недавно столь беззаботной «Ротонды» и мастерские многошумного «Улья»: кто- то, как Блез Сандрар, Аполлинер, Леже, Жорж Брак и Осип Цадкин, ушел на фронт, кто-то вернулся на родину. Модильяни, которого по состоянию здоровья не взяли в Иностранный легион, остался в Париже.

Обнаженная с ожерельем. 1917

Музей С. Гуггенхейма, Нью-Йорк

Блондинка Рене. 1916

Художественный музей, Сан-Паулу

К этому времени он уже к скульптуре остыл и снова занялся живописью, а в его жизни появились новых два человека - Поль Гийом и Беатрис Хестингс, занявшие каждый свое место в душе Модильяни. С Гийомом его познакомил Макс Жакоб, это был респектабельный молодой человек, маршан, бывший художник, интересовавшийся модными в то время примитивами и африканской скульптурой. Это у него Аполлинер приобрел свою замечательную коллекцию «океанических фетишей» и, между прочим, приобщил его к кругу современных радикальных художников.

Незадолго до войны Гийом открыл свою галерею, где выставлял молодых и тогда еще малоизвестных художников: Наталью Гончарову, Михаила Ларионова, Джорджо Де Кирико, Дерена и иногда в составе групповых выставок и Модильяни. Он помогал Модильяни с закупками, но договора с ним не заключал и персональных выставок его не устраивал.

Модильяни дважды писал своего «благодетеля»: один раз - в 1915-м, а другой - в 1916 году. На втором портрете, где у Гийома один глаз незряч, а второй заштрихован, он выглядит эдаким беспечным парижским гулякой, в шляпе набекрень, которому все нипочем. Модильяни даже как будто посмеивается над ним: над его манерой держаться и смотреть чуть свысока на всех окружающих.

В портрете же 1915 года, несмотря на лестную надпись: «Novo Pilota Stella Maris», имеющую в виду продвинутость Поля Гийома и увлечение его авангардом, в темных провалах его треугольных глаз читается какая-то тоска и растерянность, совсем не соответствующие его реальному, очень буржуазному облику, но в которых до некоторой степени, быть может, предугадывается его трагическое самоубийство 1934 года.

Зуав. 1918

Частное собрание

Человек с трубкой (Нотариус в Ницце). 1918

Частное собрание

Портрет Жанны Эбютерн. 1919

Частное собрание

Совсем другого рода отношения связывали Модильяни с Беатрис Хестингс, английской журналисткой и поэтессой, писавшей для журнала Нью Эйдж. Это была любовь, «бешеная», бурная страсть, развивающаяся по всем законам такого рода «богемных» страстей - с умопомрачительными сценами ревности, битьем стекол и нежными примирениями. Буйный, беспокойный, не знающий удержу и чувства меры характер Модильяни накладывался на эксцентричность и взбалмошность Беатрис и высекал искры, которые разлетались затем по всему Монмартру и Монпарнасу.

Беатрис была богата, властна, эгоцентрична и своевольна, она жила в домике недалеко от мастерской Модильяни и любила иной раз каким-нибудь сумасшедшим нарядом шокировать обывателей: однажды она прогуливалась по городу с корзиной, в которой сидели живые утки. У нее было темное прошлое, полное загадочных авантюр и дерзких поступков, и роман с бедным парижским художником, по всей вероятности, занял свое место в череде ее многочисленных приключений.

Портрет Хаима Сутина. 1915

Государственная галерея, Штутгарт

Мальчик в голубой куртке. 1919

Частное собрание

Сидящий мужчина, облокотившийся на стол. 1918

Частное собрание