Америка и американцы

— Ты убил антилопу, которая стояла на две сотни ярдов справа от буйвола. Пойдем поглядим.

Мы поползли к животному и убедились в том, что оно мертво. Это был самец породы «томас». Он умер прекрасной смертью. Я упал в обморок.

Носильщики с радостными воплями положили антилопу на походный стул, швырнули меня поверх, и вся процессия двинулась в лагерь.

Ковелло уже ждал нас там.

— Где буйвол? — спросил он.

— Я было приготовился подстрелить одного, — объяснил я, — но тут увидел антилопу… За буйвола никто и цента не даст, а это, посмотрите, великолепный экземпляр. Пьерар почти силой заставил меня стрелять в этого красавца.

…Теперь я снова в Европе и чувствую себя совершенно другим человеком. Люди теперь говорят:

— Хемингуэй убил леопарда, а Бухвальд — антилопу.

Так я стал настоящим писателем. У меня есть отличная идея — написать про одного старика, который живет на берегу океана на Кубе и ловит рыбу в одиночку. Однажды он поймает самую большую в море рыбу, но ее съедят акулы раньше, чем старик доберется до берега. Заглавия я еще не придумал, но должна выйти превосходная повесть.

ПРИБЫЛЬНЫЙ БИЗНЕС УНИВЕРСИТЕТОВ

Гарвардский университет подумывает о бизнесе[37]. Да и Стэнфордский тоже. Наши наилучшие вузы игриво задались мыслью о создании компаний, чтобы заграбастывать денежки за свои исследования. Все это лишь спусковой механизм для их работы в области генной инженерии и монтажа генов. Ожидается многомиллиардный бизнес, и университеты считают, что им следует урвать кусок в этом деле.

Нет ли тут чего‑то дурного?

Мне удалось разыскать моего друга профессора Генриха Эплбаума в его лаборатории. Когда я вошел, профессор как раз разрезал ген пополам.

— Я почти закончил, — сказал Эплбаум. — Раздобыл для этого острый нож.

— Профессор, я понимаю университет. Он втянулся в генный бизнес ради прибыли. Но не внушает ли вам это беспокойство?

— Ничуть, должен сказать. Тут исследования пахнут крупными суммами, и мы выглядели бы совсем больными и пресытившимися, если б отдали всю работу коммерческим компаниям, делающим деньги.

— Разве не компрометирует ваши академические идеалы исследовательская работа для прибыли?

— Академические идеалы! Врите больше. Так я вам и поверил. Мы делаем деньги, и именно этим занят университет. Год прекрасный — наше сальдо возросло на триста процентов, и журнал «Форчун» включает вуз в список пятисот крупнейших корпораций страны. Мой совет вам — покупайте акции университета.

— Уверен в этом, профессор. Но мне кажется, что если все университеты станут компаниями, то для вас гораздо больший интерес будет представлять возможный рынок, а не результаты вашей работы. Через несколько лет эксперименты станут проводиться только для того, чтобы возросли доходы собственных компаний.

— Мы уже этим заняты, — фыркнул Эплбаум. — Знаете ли вы ген, который я смонтировал? Мы думаем, что нам удастся продать его телефонной компании для их аппаратов «Принцесса», которые они смогут производить любого цвета и без всякой окраски. Вероятно, это величайшее открытие в генной коммуникации, зашедшей столь далеко. Университетский бизнес весьма этим взволнован.

— Если у университетов возникнет обоснованный интерес к такой лабораторной работе, — сказал я, — кто же будет вести настоящие исследования, жизненно важные для страны?

— Студенты! — ответил Эплбаум. — Они не втянуты в наш план охоты за прибылью и смогут проделывать все, что им угодно в лабораториях, лишь бы это не мешало нашим коммерческим прожектам.

— Не кажется ли вам, что полностью меняются все аспекты университетской деятельности?

— Легко так говорить. А знаете ли вы, что белая мышь стоит теперь шестьдесят пять долларов? Цены на вирусы и бактерии удвоились, а обезьяньи железы совсем исчезли. Субсидии Национального института здоровья хватает только на оплату резиновых перчаток, не более. Мы, сынок, сжаты до предела и шествуем туда, где пахнет деньгами.

— А нет ли опасности в том, что вам не удастся обмениваться информацией с другими учеными, поскольку будете стараться хранить свои производственные секреты?

— Не знаю, есть ли в этом опасность или нет, но вы можете биться об заклад, что ученые Гарвардского и Стэнфордского университетов знают, что им надо делать. Они уже придерживают свои открытия и стараются их продать. Мы отнюдь не заняты исследованиями, полезными для нашего здоровья…

МОЖНО СТАТЬ ЗВЕЗДОЙ ТЕЛЕЭКРАНА

пер. Оболенского А. Н.

— Компания «Бедлам инкорпорейтед» слушает. У телефона Смайли.

— Мистер Смайли, я прочел в газете рекламное объявление, где утверждается, что ваша компания может обеспечить желающим их появление на экранах вечернего выпуска теленовостей.

— Верно. За двести долларов мы могли показать вас по местному, а за две тысячи — по общенациональному телевидению.

— Не расскажете ли подробности сделки?