Америка и американцы

— В Западной Вирджинии? — вмешалась в разговор одна из дам, —Мне хотелось бы знать, не встречается ли он с моей дочерью Каролиной. Она живет близ Чарлстоуна.

— Работает юристом?

— О нет! После сдачи экзаменов она открыла продовольственный магазин и заявляет, что это единственное, чем она может заниматься.

— А Крис все еще в Висконсинском университете? — спросил один из гостей у супружеской четы.

— Не имею никакого представления, — ответил отец Криса. — В последний раз мы слышали о нем на рождество. Тогда он подвизался в колонии для прокаженных в Мозамбике и не упоминал, вернется в Висконсин или нет.

— Между прочим, а что поделывает ваш сын Роуленд?

Наступила неловкая тишина.

— Я сказал, видимо, что‑то не то? — произнес задавший этот вопрос.

Одна из женщин шепнула ему на ухо:

— Роуленд занимает крупный пост в телефонной компании. Его родители так этим пристыжены, что отказываются о нем говорить.

— Ну? — сказал мужчина, —Я очень огорчен. Но, в конце концов, это же не светопреставление?

— Да дело не только в том, что он работает в телефонной компании, — объяснила женщина, — айв том еще, что он женился, обзавелся двумя ребятами и приобрел дом в фешенебельном пригороде. Его родители так и не могут понять, на каком этапе его воспитания они допустили ошибку.

КОЛЛЕДЖ ДЛЯ МАЛОГРАМОТНЫХ

Тимкены послали свою дочь Лауру в колледж, дав ей чек на 7000 долларов для того, чтобы она заплатила за обучение, и думали, что дело в шляпе. Но вскоре они получили от декана следующее письмо:

«Мы рады сообщить, что открыли для первокурсников специальные курсы по обучению чтению, и настойчиво советуем вашей дочери записаться на эти курсы. Если она этого не сделает, то ей, по нашему мнению, не справиться с занятиями. Стоимость — 250 долларов».

Тимкен прочел письмо и сказал жене:

— А я думал, что Лаура умеет читать…

— Конечно, умеет. Мне кажется, суть в том, что она не понимает прочитанного.

— Чему же ее учили в школе?

— Право, не знаю, но если колледж считает, что необходимы специальные курсы, нам лучше согласиться— иначе зря пропадут наши семь тысяч долларов.

Несколько дней спустя пришло новое письмо от декана:

«Кафедра английского языка привлекла наше внимание к тому факту, что ваша дочь Лаура не умеет писать. Они рекомендуют ей заниматься в специальном классе письма, который мы открыли два года назад, когда обнаружили, что это общая проблема для большинства учащихся колледжа. Если вы согласны с тем, что Лауре необходима такая помощь, пришлите, пожалуйста, чек на 250 долларов».

Тимкен на этот раз разозлился не на шутку:

— Что ей делать в колледже, если она не умеет писать?

Миссис Тимкен была настроена гораздо оптимистичнее.

— Лаура, — сказала она, — писать умеет. Только ей, видимо, трудно справляться с распространенными или сложносочиненными предложениями. Ты что, забыл? Преподавателей в школе гораздо больше интересовало развитие живого мышления у учащихся, чем то, как они излагают свои мысли на бумаге.

— Вздор! — вскричал Тимкен. — Они сделали мою дочь малограмотной!

— Ты преувеличиваешь. Лаура окончила школу с отличием за навыки аналитического мышления. Мне кажется, что это не так уж плохо.

— Но она не знает правописания!

— Уверена, что колледж восполнит этот пробел. Какое же без письма высшее образование?

— А мы теперь будем платить еще двести пятьдесят долларов за то, чему ее должны были обучить в начальной школе…

— Не забудь, что, когда мы с тобой ходили год назад на собрание АРП[39], директор школы говорил, что они несут ответственность за то, чтобы сделать из учащихся хороших граждан страны, а наша обязанность— обучить детей чтению и письму. Так что это наша ошибка!

Тимкен послал в колледж чек и уже не был удивлен, когда неделей позже поступило очередное письмо:

«Наше внимание привлек тот факт, что ни один из первокурсников не умеет складывать, умножать, вычитать и делить простые суммы. Мы ощущаем, что этот недостаток должен быть неотложно исправлен, и организовали поэтому специальный исправительный курс по арифметике. Стоимость обучения — 250 долларов. Если вы не пожелаете, чтобы ваша дочь посещала этот курс, мы не гарантируем, что она получит диплом об окончании колледжа».

Тут Тимкен снова пришел в ярость:

— Я думал, что она как раз по математике успевала в средней школе!

— То была абстрактная математика, — сказала миссис Тимкен, —В школе нашу дочь учили математически мыслить. А вычитать и делить она никогда не умела. Вспомни: когда ты пожаловался на это, учительница ответила тебе: «Лора всегда может научиться складывать и вычитать в колледже!»

ДОЛГО ЛИ МЫ БУДЕМ ГОЛОДАТЬ?

Родитель в наши дни никогда не может предвидеть, какого рода телефонный звонок раздастся от отпрыска, находящегося в университете. В один из недавних вечеров моему приятелю позвонила дочь, занимающаяся в небольшом колледже на Среднем Западе.

— Хэлло, папка, — сказала она. — Угадай‑ка, что делается. Я объявила голодовку.

Мой друг от удивления поперхнулся.

— Прелестно, Марта. Как долго она продолжается?

— Уже два дня… Я умираю, так хочу есть!