Америка как есть

Также, мещанин понимает (опять же в глубине души), что Моцарт не может быть, как он. То есть, у моцартов бывают и жены, и любовницы, и даже дома. Но жен и любовниц они зачем-то воспринимают частенько, как ровню себе, а не как предмет роскоши, вызывающий зависть коллег, а к потере дома оказываются порой неожиданно равнодушны. У них главное – музыка.

Мещане не требуют физически невозможного. Они, повторяю, вовсе не идиоты. Разговоры мещан о равенстве, о том, что «о вкусах не спорят», о том, что «я не запрещаю тебе любить оперу, но я люблю эстраду», и «раньше я много читал, а сейчас времени нет» и так далее, сводятся более или менее к такому вот требованию —

Я – гадость, и я это знаю. Не вздумайте об этом говорить вслух. Я хочу, чтобы Моцарт открыто признал, что он такая же гадость, как я. Чтобы его заставили это сделать! В конституционном, блядь, порядке чтобы! Чтобы он каждый день признавался в этом публично! Более того, чтоб он при этом заискивающе улыбался – мне!

В общем – «чтоб служила мне золотая рыбка и была бы у меня на посылках». Такое вот равенство.

Предполагаю, что Джон Уилкс Бут решил отгородиться от мещанских наездов – деньгами. Самое надежное средство, наверное, и в наше время тоже. Он решил разбогатеть настолько, чтобы мещане просто не смели к нему подходить, не согнувшись трепетно пополам, глаза долу. Поскольку, когда речь идет о больших деньгах, все разговоры мещан о равенстве тут же сходят на нет. Деньги у мещан – бог. Ну, вы помните. Золотой телец. Глава «Исход».

И Джон Уилкс Бут временно уходит из театра и вкладывает сбережения (возможно, немалые, все-таки он знаменитый актер) – в нефтяную компанию, которую называет забавно – Драматическая Нефтяная Компания. Через полгода Драматическая прогорает полностью, остаются только долги.

В 1864-м году Джон Уилкс Бут в первый и последний раз выступает вместе с обоими своими братьями на сцене Зимнего Сада, в Нью-Йорке, в пьесе Шекспира «Юлий Цезарь». Был такой римский полководец, по хроникам – бисексуал. И Шекспир написал о нем пьесу, потому что в Англии в то время любили пьесы о полководцах-бисексуалах.

В Зимнем Саду – головокружительный успех. Весь сбор идет на сооружение и установление в Центральном Парке памятника Шекспиру. Памятник стоит там до сих пор.

В то же время, пользуясь славой и привлекательной внешностью, Джон Уилкс Бут заводит знакомства в разных приличных кругах и обществах. Он тайно обручен с дочерью американского посла в Испании, зовут ее Люси Хейл. Она приводит его на инаугурационный бал в Белом Доме (после избрания Линкольна на второй срок), где Бут перебрасывается несколькими фразами с Президентом (а Линкольн – заядлый театрал и, конечно же, знает Бута и видел его несколько раз на сцене). Затем Бут уезжает на три месяца в Монреаль, где собираются беженцы-диссиденты с южных территорий, захваченных северянами.

Заговоры против Линкольна зреют, их много, и Бут примыкает (возможно) к нескольким сразу. Из всех этих заговоров (наличествующие в США тайные общества, которых было, напомним, множество – масоны, Рыцари Золотого Круга, Рыцари Колумба, иезуиты, и прочие, заговоры не поддерживают, по разным причинам) действительно вызревает только один. И Бут – в центре его. Линкольна решено похитить после спектакля в вашингтонском Театре Форда, перевезти через речку, запереть в тайном месте, и потребовать, чтобы отпустили пленных южан, и еще чего-то (требования в таких случаях почти всегда не очень вразумительны). Накануне, ночью, Бут, будучи в дружеских отношениях с дирекцией Театра Форда, множество раз там игравший (Линкольн присутствовал на нескольких его спектаклях), пользуясь ключами, данными ему дирекцией, чтобы он мог приходить когда ему будет угодно, заходит в театр и поднимается в третий ярус, в ложу, в которой любит сидеть Президент. Специально заготовленным сверлом он буравит дверь под замочной скважиной таким образом, что через отверстие это можно видеть – в ложе Линкольн или нет. Возможно, есть и еще какое-то назначение у этого отверстия. История по этому поводу молчит.

Вернувшись в окраинный отель (собственно, постоялый двор), Бут обнаруживает, что участники заговора решение свое отменили. Его любовница (имя варьируется от хроники к хронике, но, очевидно, это не Люси Хейл) пытается его утешить, но Бут в шоке.

Наступает вечер следующего дня. В Театре Форда идет пьеса модного британского драматурга под названием «Наша Американская Кузина». Пьеса как пьеса. С ужимками, водевильного типа. Бут знает ее наизусть.

Оставшиеся участники распавшегося заговора – Пауэлл, Херолд, Атцеродт – уведомлены Бутом о его намерениях. Более того, Бут приказывает им (!) действовать заодно и сообща. По задумке Бута, Пауэлл должен застрелить Госсекретаря Сюарда (или Соарда), а Атцеродт – вице-президента Андрю Джонсона. Таким образом, по плану Бута, правительство северян лишится верхушки, будет паника, и в этот момент правительство конфедератов сумеет перегруппироваться и продолжить войну.

Бута не удерживают, но приказам его не подчиняются.

Театр Форда в Вашингтоне