Америка: каким мир был бы без нее?

Может показаться удивительным, что Авраам Линкольн (которого в Америке называют «Великий освободитель»[96]), выступал за план колонизации, который в наши дни кажется неразумным и даже расистским. Однако идея колонизации возникла почти на столетие раньше Линкольна. На самом деле, впервые эта идея была выдвинута чернокожими и поддержана некоторыми отцами-основателями Америки. Томас Джефферсон говорил об этом как о возможности. Предложения колонизации выдвигали Джеймс Мэдисон и Дэниэл Вебстер. План Мэдисона предусматривал продажу земель, полученных от индейцев, новым иммигрантам, прибывающим из Европы, и использование этих денег на то, чтобы вернуть чернокожих в Африку.[97]

Организация «Американское общество колонизации» была основана в 1816 г., ее членами стали как черные, так и белые. Это общество убедило президента Монро послать агентов на поиски страны, теперь известной как Либерия. Ее столица была названа Монровия в честь американского президента. Наставник Линкольна, Генри Клей, тоже был членом Американского общества колонизации. Идею колонизации поддерживал ряд республиканцев, включая лидера аболиционистов Теда Стивенса. Влиятельные газеты, такие как «Нью-Йорк таймс» и «Чикаго трибьюн», также высказывались в ее поддержку. Среди чернокожих колонизацию поддерживали памфлетист-аболиционист Дж. Уиллис Менар, врач и писатель Мартин Делани из Пенсильвании, политический активист Шарль Бебкок из Массачусетса и нью-йоркский журналист Джунис Морель, а также пресвитерианский пастор Хайланд Гарнет.[98]

Фредерик Дуглас, наиболее известный чернокожий аболиционист, выступал против колонизации. В своей речи 1894 г. Дуглас утверждал, что колонизация была ненавистна чернокожим, потому что «внушала им мысль, что они обречены навсегда быть чужим там, где родились, что им нет места на этой земле

». Колонизация предлагает неграм «неопределенную родину» где-то вдалеке. «Это не искупление грехов, а изгнание», — говорил Дуглас. Он верно заключал, что «родина американских негров — Америка

», и говорил: «Мы здесь, и здесь мы останемся».[99]

Однако за два десятилетия до этого тот же самый Дуглас сказал, обращаясь к белой аудитории в своей известной речи в честь Дня независимости: «Это Четвертое июля — ваше, но не мое. Вы можете ликовать, я должен скорбеть. Привести человека в оковах в великолепный освещенный храм свободы и призвать его присоединиться к вам в пении радостных гимнов было бы бесчеловечной насмешкой и кощунственной иронией. У меня нет патриотизма. У меня нет страны. Какая страна у меня есть? Институты этой страны не знают меня, не признают меня человеком. Я не люблю — и не могу любить — ни саму эту страну, ни ее Конституцию. Я хочу, чтобы она распалась как можно скорее».[100]

Дуглас здесь произносит речь предателя, но причина у него уважительная. Он говорит, что нельзя быть хорошим гражданином в плохой стране. Многие аболиционисты соглашались с ним, они постоянно осуждали создание Америки и сжигали копии Конституции, которую лидер аболиционистов Уильям Ллойд Гаррисон называл «сделкой со смертью и договором с адом». С точки зрения аболиционистов, которую разделяли Гаррисон и Дуглас, из-за этого компромисса с существованием рабства основание Америки достойно осуждения, а отцы-основатели Америки — малодушные лицемеры.