Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII

В этом отношении сам по себе показателен порядок заслушивания свидетелей. Надо сказать, что обычно коронер начинает с заслушивания полицейских, прибывших по вызову, а затем знакомится с протоколом осмотра места преступления, после чего переходит к допросу свидетеля, первым обнаружившим факт преступления. Только после этого судья приглашает для дачи показаний тех свидетелей, кто способен прояснить существенные для понимания дела аспекты произошедшего. Другими словами, судья идёт по следующей логической цепочке: что именно произошло? когда и где? имеются ли непосредственные свидетели случившегося?

То есть Гербер должен был начать с заслушивания полицейского Дренкхана и после этого пригласить для допроса Сэмюэля Шэппарда.

На деле всё вышло совсем не так. Следствие почему-то началось с допросов супругов Ахерн и Хоук. Нэнси Ахерн, разумеется, сразу рассказала о том, что погибшая Мэрилин Шэппард была в курсе того, что муж ей изменяет и даже купил золотые часики любовнице. Это, конечно, был прямо-таки кафкианский нонсенс, ведь, формально рассуждая, ещё никто не рассказал коронеру о том, кто именно является жертвой и каковы обстоятельства её — жертвы — смерти! Супруги Хоук в один голос заявили, что были крайне удивлены телефонным звонком Сэма Шэппарда, сообщившего об убийстве: мол-де, они никогда не были особенно дружны, и непонятно, для чего Сэмюэль им позвонил. Примечательно, что помощник прокурора Мэхон с упоением зацепился за эту мысль и несколько раз возвращался к ней, дескать, для чего же понадобился этот странный звонок на восходе солнца?

Все эти рассуждения свидетелей, занявшие более часа, имели место ещё до того, как члены жюри формально были поставлены в известность о сути произошедшего в доме Шэппардов… Это было, конечно же, грубейшим нарушением принятых традиций и правил проведения подобных заседаний.

Гербер, впрочем, этих и им подобных ляпов не заметил, потому, думается, что имел в голове определённую схему действий и неуклонно ей следовал. Пятым свидетелем оказался полицейский Дренкхан, который по смыслу коронерского следствия должен был быть как раз таки первым. Именно Фред Дренкхан и рассказал, наконец, об обстановке в спальне Мэрилин Шэппард. Гербер разделался с полицейским очень быстро, допросив его в высшей степени формально. Оно и понятно: коронер сам побывал в доме Шэппардов и обо всём имел собственные суждения; между тем педантичный и внимательный допрос полицейского, подготовившего протокол осмотра места преступления и сделавшего фотоснимки спальни Шэппардов, оказался бы способен вскрыть массу любопытнейших деталей, выставляющих работу полиции в весьма неприглядном свете. Об этом у нас ещё будет обстоятельный разговор впереди; сейчас же важно отметить, что уже во время следствия у коронера можно было зафиксировать полицейские недочёты и избежать в будущем больших ошибок

. Этого, однако, не случилось.

Наконец, после Фреда Дренкхана свидетельское место занял Сэм Шэппард-старший. Он заявил, что любил свою жену и никогда вопрос о разводе между ними «всерьёз не обсуждался». Сэмюэль категорически отверг все подозрения на возможную интимную связь со Сьюзен Хейс, хотя и признал, что встречался с нею во время симпозиума остеопатов в Лос-Анджелесе в марте 1954 г. Коронер осведомился у свидетеля, не спал ли он тогда в одной кровати со Сьюзен Хейс на протяжении четырёх ночей (у полиции имелись сведения, что именно так оно и было), на что Сэм Шэппард твёрдо ответил: «Нет!»

Этим допросом закончился первый день следствия у коронера. Произошедшее в дальнейшем в точности неизвестно, но с уверенностью можно предположить, что Шэппард и его адвокат Корриган узнали о том, какими будут показания Сьюзен Хейс на следующий день — разоблачительными! Сьюзен имела намерение полностью раскрыть в суде историю своих интимных отношений с Сэмом, которую тот наивно и неуклюже попытался скрыть. И поэтому, стремясь упредить крайне негативное для своего подзащитного развитие событий, Уильям Корриган на утреннем заседании 23 июля 1954 г. попытался внести в стенограмму вчерашнего заседания изменения. Формально они касались объяснений Сэма Шэппарда, связанных с его поездкой в Лос-Анджелес; адвокат попытался доказать, будто свидетель не понял двусмысленность задаваемых вопросов и ответил в "узком их понимании".

Разъярённый коронер запретил править стенограмму и выгнал Уильяма Корригана из зала заседаний. Допущенные на заседание жюри свистели и аплодировали этому решению, кто-то кричал в спину адвокату: «Преступник!» Что и говорить, зрелище, конечно, получилось необычным!

Так Сэм Шэппард остался без адвоката.

Весь день 23 июля 1954 г. коронер Гербер посвятил допросам судебного медика и детективов, проводивших осмотр места преступления и территории вокруг дома. Думается, он специально тянул время, издеваясь над Шэппардом.

Сьюзен Хейс заняла свидетельское место лишь на следующий день — 24 июля.